ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 16 июня 2010 г. N 46-О10-34

 

(извлечение)

 

По постановлению Самарского областного суда от 25 февраля 2010 г. уголовное дело в отношении М., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. п. "д", "ж", "з" ч. 2 ст. 105, п. п. "б", "д" ч. 2 ст. 131, п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ, и Ч., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. п. "д", "ж", "з" ч. 2 ст. 105, п. п. "б", "д" ч. 2 ст. 131, п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ, возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

М. и Ч. предъявлено обвинение в разбое, совершенном группой лиц по предварительному сговору с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, в изнасиловании, совершенном с использованием беспомощного состояния потерпевшей группой лиц в отношении заведомо несовершеннолетней, и ее убийстве группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью, сопряженном с разбоем.

В подготовительной части судебного заседания суд вынес постановление о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Как посчитал суд, постановления о привлечении в качестве обвиняемых М. и Ч. и обвинительное заключение составлены с нарушениями требований ст. ст. 171, 220 УПК РФ, что исключает возможность разрешения уголовного дела по существу. Исходя из формулировки обвинения М. и Ч. по ст. 131 УК РФ следует, что они совершили изнасилование несовершеннолетней Р. группой лиц без предварительного сговора, без применения насилия к потерпевшей и лишь с использованием ее беспомощного состояния. В чем выразилось беспомощное состояние и имелся ли у обвиняемых предварительный сговор на изнасилование, не выяснено.

Таким образом, по мнению суда, обвинение, предъявленное М. и Ч. по ст. 131 УК РФ, в нарушение требований уголовно-процессуального закона не содержит описания существенных фактических обстоятельств дела и квалифицирующих признаков, по которым органы следствия считают инкриминируемое подсудимым деяние уголовно наказуемым изнасилованием. Суд посчитал, что указанное нарушение препятствует судебному разрешению дела и фактически исключает саму возможность судебного разбирательства по указанному обвинению.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил об отмене постановления суда и направлении дела в тот же суд со стадии судебного разбирательства. По мнению прокурора, законных оснований для возвращения уголовного дела прокурору не имелось. В своем постановлении суд предложил органам предварительного следствия ухудшить положение подсудимых в части предъявленного им обвинения по ст. 131 УК РФ, что является недопустимым.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 16 июня 2010 г. отменила постановление суда по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ суд по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий рассмотрения его судом в случаях, если обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, исключающим возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основании данного обвинительного заключения.

По смыслу указанной нормы закона, суд возвращает дело прокурору в случае нарушения требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения, если это необходимо для защиты нарушенных на досудебных стадиях прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и эти нарушения невозможно устранить в ходе судебного разбирательства.

Основанием для возвращения дела прокурору, таким образом, являются существенные нарушения норм уголовно-процессуального закона, которые не могут быть устранены в судебном заседании и исключают принятие по делу судебного решения, отвечающего требованиям законности и справедливости.

В данном случае таких нарушений, в том числе нарушений прав участников процесса, органами обвинения не допущено. Как в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых М. и Ч., так и в обвинительном заключении по делу указаны существо обвинения по п. п. "б", "д" ч. 2 ст. 131 УК РФ, место и время совершения преступления, цель, форма вины, установленные следствием квалифицирующие признаки деяния, действия обвиняемых в отношении потерпевшей, обстоятельства, связанные с ее состоянием во время случившихся событий, а также иные имеющие значение для дела данные, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, позволяющие суду при исследовании доказательств проверить, оценить их.

Таким образом, вывод суда о том, что в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых и обвинительном заключении не указаны существенные фактические обстоятельства дела и квалифицирующие признаки, формирующие содержание обвинения, не основан на материалах дела.

Судебная коллегия не может согласиться и с выводом суда о том, что органам следствия необходимо выяснить наличие в действиях обвиняемых другого квалифицирующего признака, связанного с обвинением в более тяжком преступлении, поскольку стороной обвинения вопрос о неправильной квалификации действий М. и Ч. не ставился, а в соответствии со ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится лишь по предъявленному обвинению, изменение которого в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого.

Не учтено и то, что в силу требований ст. 15 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования.

Изложенное свидетельствует о том, что правовые основания для возвращения дела прокурору в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, как обоснованно указано в кассационном представлении, отсутствовали, в связи с чем постановление Самарского областного суда отменено ввиду его несоответствия требованиям уголовно-процессуального закона, а дело передано на новое судебное рассмотрение в тот же суд.