ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 14 июня 2006 года

 

Дело N 64-о05-27

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                        Кудрявцевой Е.П.,

    судей                                         Ермолаевой Т.А.,

                                                      Линской Т.Г.

 

рассмотрела в судебном заседании от 14 июня 2006 года кассационное представление государственного обвинителя Назарович В.В., кассационные жалобы осужденных К., П., адвоката Яковца В.А. на приговор Сахалинского областного суда от 18 марта 2004 года, по которому

П., <...>, судимый:

1) 09.06.2003 Углегорским городским судом по ч. 4 ст. 111, ч 3 ст. 213, с учетом ч. 3 ст. 69 УК РФ к 6 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима;

2) 10.11.2003 Углегорским городским судом по ч. 3 ст. 213, ч. 1 ст. 161, с учетом ч. 3 ст. 69 и ч. 5 ст. 69 УК РФ к 7 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима,

осужден: по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ с применением ст. 88 УК РФ к 7 годам лишения свободы; по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 7 годам 6 месяцам лишения свободы; по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 15 годам лишения свободы; по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 10 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначено к отбытию 20 лет лишения свободы.

На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения с наказанием, назначенным по приговору Углегорского городского суда от 10.11.03, окончательно назначено 22 года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

К., <...>, судимая: 03.12.2002 Углегорским городским судом по ст. 316 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год,

осуждена: по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ к 8 годам лишения свободы; по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 14 годам лишения свободы; по ч. 5 ст. 33 ч. 1 ст. 105 УК РФ к 8 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний назначено к отбытию 16 лет лишения свободы.

В соответствии с ч. 5 ст. 74, ст. 70 УК РФ условное осуждение по приговору от 3 декабря 2002 г. отменено и по совокупности приговоров окончательно в силу ст. 70 УК РФ назначено 16 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

К.А., <...>,

осужден по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ к 8 годам лишения свободы; по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 11 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено к отбытию 13 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. По ч. 5 ст. 33 п. п. "ж", "з", ч. 2 ст. 105 УК РФ К.А. оправдан за отсутствием состава преступления.

Заслушав доклад судьи Ермолаевой Т.А., прокурора Козусеву Н.А., поддержавшую кассационное представление частично (в части необоснованности оправдания К.А. по пособничеству в убийстве и неправильной квалификации действий П. и К. по ч. 1 ст. 105 УК РФ), и ее возражения по доводам жалоб осужденных; К.А., не поддержавшего кассационное представление, П., поддержавшего жалобу и выразившего согласие с доводами прокурора по представлению, К., просившую об отмене приговора, адвоката Карпухина С.В. в защиту интересов П., возражавшего против представления и поддержавшего доводы кассационных жалоб П. и адвоката Яковца, адвоката Морозову М.Н. в защиту интересов К., возражавшую против кассационного представления и поддержавшую доводы К., адвоката Арутюнову в защиту интересов К.А., возражавшую против доводов кассационного представления в отношении К.А., Судебная коллегия

 

установила:

 

согласно приговору П. признан виновным и осужден за совершение разбойного нападения на К.И. в целях хищения чужого имущества с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а также за умышленное причинение К.И. тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, совершенного группой лиц по предварительному сговору.

Преступления совершены им в г. Шахтерске 19 октября 2002 г.

П., К. и К.А. осуждены за совершение разбойного нападения на П.Б. в целях хищения чужого имущества с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, совершенного группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а также убийства П.Б., совершенного группой лиц, сопряженного с разбоем.

Преступления совершены ими в г. Шахтинске с 17 по 18 января 2003 г.

П., К. и К.А. осуждены также за совершение разбойного нападения на Б. и С. в целях хищения чужого имущества с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, совершенного группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

П. и К. осуждены также за то, что совершили убийство Б. группой лиц, сопряженное с разбоем. П. также осужден за то, что совершил убийство С., а К. за то, что содействовала в совершении данного убийства в форме пособничества, предоставив орудие преступления.

Эти преступления совершены ими в г. Шахтерске 20 января 2003 г.

Органами предварительного следствия К.А. обвинялся по ч. 5 ст. 33, п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ в том, что в ходе разбойного нападения на Б., имея умысел на пособничество в причинении смерти потерпевшему, совершаемое К. и П., подал гвоздодер, т.е. содействовал в совершении преступления предоставлением орудия убийства.

Приговором суда К.А. по обвинению в пособничестве в убийстве Б., сопряженного с разбоем, оправдан за отсутствием в его действиях состава преступления.

В кассационном представлении, не оспаривая доказанности вины осужденных по факту разбойного нападения и причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть К.И., по факту разбойного нападения и убийства П.О., по факту разбойного нападения на Б. и С. и квалификацию их действий по данным эпизодам; не оспаривая доказанности вины по факту убийства Б. П. и К. и квалификацию их действий по данному эпизоду; не оспаривая доказанности вины по факту убийства С. П. и пособничество в нем К., государственный обвинитель ставит вопрос об отмене приговора суда как незаконного, необоснованного, в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом, а также неправильным применением уголовного закона и его несправедливостью.

В обоснование своих доводов государственный обвинитель указывает, что, мотивируя свое решение, суд указал, что достаточных доказательств того, что К., подавая гвоздодер П., был осведомлен об умысле последнего именно на убийство Б., желал этого и сознательно допускал, в материалах дела не имеется, однако эти выводы суда, по его мнению, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным в суде.

Указывает, что в соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления, в частности, предоставлением орудий совершения преступления.

Согласно приговору гвоздодер в квартиру Б. принес именно К.А., взяв его из квартиры К. по указанию П., и именно К.А. передал его П. перед нанесением гвоздодером ударов Б., и умыслом всех подсудимых, в том числе и К.А., охватывалось использование гвоздодера на месте преступления, в том числе и для применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего Б.

Кроме того, поскольку суд установил, что К.А. передал гвоздодер П. (которым последний нанес удары по голове потерпевшего), сознавая, что П. намерен использовать его для применения насилия потерпевшему, поскольку использование гвоздодера для каких-либо иных целей в тот момент исключалось, тем самым суд указал, что умыслом К.А. также охватывалось причинение потерпевшему указанного насилия.

Таким образом, суд, установив умысел К.А. на причинение Б. насилия, опасного для жизни и здоровья, в то же время необоснованно отверг его умысел на оказание пособничества в убийстве.

Государственный обвинитель утверждает, что умыслом всех подсудимых, в том числе и К.А., охватывалось применение насилия в отношении Б. гвоздодером. Как установил суд, видя, что К. накинула на голову потерпевшего шубу, удерживает ее, подавляя тем самым сопротивление потерпевшего, К.А., подавая твердый железный предмет, опасный для жизни человека при взаимодействии с его телом (гвоздодер), П., не мог не осознавать характер готовящегося преступления, оказав содействие П. и К. в причинении смерти Б.

О том, что К.А. мог и должен был предвидеть наступление смерти Б., по мнению государственного обвинителя, свидетельствуют обстоятельства предшествующего убийства им, П. и К. П.О., которое было совершено аналогичным способом, а именно: удары потерпевшему наносились также по голове, предварительно накрытой одеждой, твердым тупым предметом - палкой.

Кроме того, после убийства потерпевшего, К.А. стал обыскивать квартиру последнего с целью отыскания ценного имущества или денег. Это его поведение после убийства Б., отсутствие каких-либо попыток оказать помощь потерпевшему также подтверждают умысел К.А. не только на применение насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, но и на оказание пособничества в убийстве.

Таким образом, суд незаконно оправдал К.А. по ч. 5 ст. 33, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Кроме того, как указано в представлении органами предварительного следствия, П. обвинялся по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ в совершении убийства С., сопряженного с разбоем, а К. по ч. 5 ст. 33, п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, т.е. в пособничестве в убийстве потерпевшего.

Однако суд необоснованно их действия переквалифицировал на ч. 1 ст. 105 УК РФ и ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Выводы суда также не соответствуют тем обстоятельствам дела, которые установлены в судебном заседании.

Поскольку в судебном заседании нашло свое подтверждение то обстоятельство, что после убийства Б., совершения разбойного нападения на С., П., устраняя препятствие к продолжению их нападения с целью хищения денег и иного ценного имущества, находящегося в квартире, осознавая, что С. является свидетелем совершенного ими преступления, в частности разбойного нападения, в результате которого последовала смерть Б., решил убить С. путем удушения и попросил для достижения этой цели принести веревку.

Следовательно, мотив убить С. появился в результате совершенных П., К. и К.А. разбойных нападений на Б. и С., что свидетельствует о необоснованности переквалификации их действий на ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Кроме того, при назначении наказания К., по мнению государственного обвинителя, суд не учел в полной мере характер и высокую степень общественной опасности содеянного осужденной, поскольку ею совершено не одно преступление, а целый ряд умышленных преступлений, относящихся к категории особо тяжких, а также ее личность.

Так, К. осуждена за совершение разбойного нападения, повлекшего тяжкий вред потерпевшим, в отношении двух лиц, а также за умышленное причинение смерти группой лиц в отношении двух потерпевших и оказание пособничества в умышленном причинении смерти третьему потерпевшему.

Таким образом, К. совершила преступление не только против собственности, но и против личности, которое унесло жизни трех человек, что невосполнимо.

Кроме того, как считает государственной обвинитель, учитывая у К. в качестве смягчающего наказания наличие троих малолетних детей, суд не учел то негативное влияние осужденной, которое она оказывала на детей, ведя аморальный, паразитический образ жизни. Как установлено в судебном заседании, дети проживали в квартире, в которой осужденная распивала спиртные напитки с лицами, склонными к преступлению, и именно там же осуществлялся сговор на совершение особо тяжких преступлений, который в дальнейшем реализовывался.

Приговором Углегорского городского суда от 03.12.02 она была уже осуждена за совершение укрывательства особо тяжкого преступления - убийства, вела "паразитический образ жизни".

К. должных выводов не сделала, на путь исправления не встала, начала совершать сама особо тяжкие преступления.

Не учел суд и мнение потерпевшей П.Н., которая настаивала на суровой мере наказания.

Таким образом, налицо повышенная опасность совершенных К. преступлений и ее личности, в связи с чем назначение наказания ей за совершенные преступления в виде 16 лет лишения свободы не может обеспечить достижение цели наказания и восстановления социальной справедливости.

Кроме того, по мнению государственного обвинителя, суд неправильно применил уголовный закон при назначении наказания П., ухудшив его положение.

Суд назначил наказание П. по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ дважды, ссылаясь на ст. 88 УК РФ, мотивируя это тем, что один из эпизодов разбойного нападения (на потерпевшего К.И.) П. совершил в несовершеннолетнем возрасте.

Однако суд должен был назначить в резолютивной части приговора наказание П. по трем эпизодам по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ один раз и поскольку один из них совершен им в несовершеннолетнем возрасте, применить правила ч. 6.1 ст. 88 УК РФ. В связи с изложенным государственный обвинитель просит об отмене приговора.

Осужденная К. в жалобе и дополнениях к ней выражает несогласие с приговором суда, указывает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, суд вынес приговор на противоречивых, неправдоподобных показаниях подсудимых К.А. и П., которые характеризуются отрицательно, в то время как она характеризуется положительно и ее показания более достоверны. В качестве вещественных доказательств в суде не были представлены: нож, которым она срезала провод, которым П. задушил С., осколки от бутылки, которой она нанесла удар П.О., шуба, которой накрывалась голова Б. перед нанесением ударов гвоздодером. Кроме того, не проведена экспертиза по данной шубе на отпечатки ее пальцев, не проведена экспертиза на идентификацию двух фрагментов кабеля, представленного в качестве вещественного доказательства, не предъявлены осколки бутылок на наличие на них крови П.О. Кроме того, считает, что поскольку палку - вещественное доказательство по делу об убийстве П.О., обнаружили лишь в ходе следственного эксперимента и не назначили экспертизу на обнаружение следов пальцев рук, суд неправильно сделал вывод, что это та самая палка, которой и наносились удары по П.О. Указывает о том, что сговора на хищение и убийство потерпевших у подсудимых не было, как и не было умысла на совершение данных преступлений. Осужденная указывает, что удары П.О. нанесла бутылкой по лбу, а первоначально не могла точно вспомнить, в какую область, поэтому и сказала, что по голове. После нанесения ею удара П.О. продолжал общаться с П. Кроме того, не согласна, что она срезала провод в коридоре, которым был задушен С., полностью подтвердив показания, данные ею в суде, кроме того, по ее мнению, суд не учел все смягчающие ее вину обстоятельства: наличие на иждивении троих малолетних детей, явки с повинной, того, что на следствии и в суде она давала чистосердечные показания, способствовала быстрейшему раскрытию преступлений, в связи с чем постановил несправедливый и слишком суровый приговор.

В кассационной жалобе осужденный П. выражает несогласие с приговором. Считает, что назначенное ему наказание является чрезмерно суровым. Просит приговор отменить и дело направить на новое судебное рассмотрение. Выражает несогласие с тем, что его действия в части совершенных разбойных нападений дважды квалифицированы одной и той же статьей Уголовного кодекса, просит приговор смягчить.

Адвокат Яковец в защиту интересов П. просит исключить из приговора осуждение П. по ст. ст. 162 ч. 3 п. "в" и 111 ч. 4 УК РФ (в отношении К.), считая данные им показания в явке с повинной самооговором, а совершение этого преступления недоказанным, и снизить назначенное ему наказание.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления и кассационных жалоб, Судебная коллегия не находит оснований для их удовлетворения. Государственный обвинитель принес возражения на кассационную жалобу К.

Вывод суда о доказанности вины осужденных К., К.А. и П. при изложенных в приговоре обстоятельствах соответствует материалам дела и подтвержден приведенными в приговоре доказательствами.

Доводы К. о необоснованности осуждения за убийство П.О. нельзя признать обоснованными, т.к. ее утверждение о том, что она нанесла лишь один удар бутылкой П.О., который пришелся в бровь, опровергаются собранными доказательствами.

Из ее явки с повинной следует, что она дважды наносила удары по голове П.О., отчего обе бутылки разбились.

Будучи допрошена на предварительном следствии в качестве подозреваемой и обвиняемой, К. показала, что, взяв стеклянную бутылку, ударила ею П.О. именно по голове, после чего бутылка разбилась.

То, что К. била П.О. бутылкой по голове, подтверждается протоколом проверки показаний на месте с участием П., его явкой с повинной, его показаниями в качестве подозреваемого и обвиняемого, в которых он показывал о том, что К. била бутылкой П.О. по голове. При этом П. уточнил, что удары наносились именно в теменную часть головы, и в этой области он видел кровь, что подтверждается заключением судебно-медицинской экспертизы, согласно которой телесные повреждения были причинены в эту часть головы.

Это обстоятельство подтверждено и показаниями осужденного К.А. на предварительном следствии, из которых следует, что К. нанесла бутылкой не менее двух ударов двумя бутылками по голове П.О.

В судебном заседании было установлено, что К. и П. осуществили явки с повинной без какого-либо принуждения со стороны правоохранительных органов, в связи с чем суд обоснованно признал их достоверным и допустимым доказательством и положил в основу приговора.

Доводы К. о необоснованности осуждения за разбойное нападение на Б. и С. и убийство необоснованны, т.к. опровергаются приведенными в приговоре доказательствами.

Из показаний К.А. в суде следует, что он видел, как К. удерживала на голове Б. шубу, когда П. наносил удары последнему и видел, как К. срезала провод, подавала его П., а последний им затем задушил С. Он давал такие показания в ходе его допросов на предварительном следствии, в том числе и на очной ставке. Показания его последовательны, подробны и оснований не доверять в этой части его показаниям также не имеется.

Тот факт, что К. подавала веревку перед тем, как задушить С., и что именно она была инициатором того, чтобы его убить, поскольку он являлся свидетелем совершенного ими преступления в отношении Б., подтверждал и П. в ходе проверки показаний на месте.

Из показаний К. видно, что П. сам взял кабель, при этом вышел за ним в коридор. К.А. тоже говорит, что кабель К. срезала в коридоре. П. же утверждал, что кабель нашел в той же комнате в шкафу. С учетом показаний К. и К.А., которые утверждают, что кабель был срезан за пределами комнаты, свидетельствует об их достоверности, что также подтверждается протоколом осмотра места происшествия, в ходе которого аналогичный фрагмент кабеля, которым был задушен С., был срезан в коридоре и приобщен к делу в качестве вещественного доказательства. При обозрении этих двух фрагментов в суде установлено, что они идентичны.

Из показаний потерпевшей П.Н. и свидетеля З. следует, что К.А. и им рассказывал о том, что К. принесла веревку и была инициатором убийства С., поскольку последний стал свидетелем их преступлений.

Таким образом, поскольку показания К.А. и П. согласуются в данной части друг с другом и подтверждаются показаниями других лиц и материалами уголовного дела, суд обоснованно положил их в основу приговора.

Вышеуказанные следственные действия выполнены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, в связи с чем обоснованно признаны судом допустимыми и достоверными доказательствами.

Оснований оговаривать К. ни у П., ни у К.А. не имеется. В ходе очных ставок они утверждали, что неприязненных отношений между ними не имеется, а из их показаний в суде также следует, что какой-либо неприязни между ними не имеется.

Доводы К. о том, что в качестве вещественных доказательств в суде не были представлены: нож, которым П. задушил С., осколки от бутылки, которой она нанесла удар П.О., шуба, которой накрывалась голова Б. перед нанесением ударов гвоздодером, не была проведена экспертиза по данной шубе на отпечатки ее пальцев, не проведена экспертиза на идентификацию двух фрагментов кабеля, представленного в качестве вещественного доказательства, не предъявлены осколки бутылок на наличие на них крови П.О., не ставят под сомнение обоснованность выводов суда о доказанности ее вины в совершении инкриминируемых ей преступлений. В судебном заседании К. и ее защитник заявили лишь ходатайство о необходимости обозреть осколки от бутылок, которыми К. наносила удары П.О., других ходатайств от них не поступало, как и от других участников процесса. Нож и шуба не являлись вещественными доказательствами, в связи с чем в суде и не обозревались.

Несостоятельны и доводы К. в той части, что суд неправильно сделал вывод о принадлежности обнаруженной в подвальном помещении, где было совершено убийство П.О., в ходе проверки показаний на месте с участием П., палки. В судебном заседании данное вещественное доказательство обозревалось, К. и П. опознали ее как орудие преступления, использованное при убийстве потерпевшего. Данная палка, как установлено в суде, совпала по тем внешним признакам, которые были описаны К. и П., как в суде до осмотра, так и на следствии.

Опровергаются собранными доказательствами и доводы К. о том, что сговор на разбойное нападение у осужденных отсутствовал.

В суде достоверно установлено, что осужденные пошли как к П.О., так и к Б., С. с целью завладения чужим имуществом, в частности деньгами и продуктами питания. В ходе внезапных для потерпевших нападений осужденные применяли насилие, опасное для жизни и здоровья, требуя деньги, а затем забирали деньги и продукты питания. Кроме того, в случае в Б. и С. осужденные с этой целью предварительно захватили и орудие преступления - гвоздодер. При этом их действия носили совместный и согласованный характер.

Доводы К. о том, что предварительного сговора у нее с осужденными на совершение убийств не имелось, не противоречат выводам суда, поскольку судом их действия были квалифицированы по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство, совершенное группой лиц. Кроме того, органами предварительного следствия квалифицирующий признак убийство "по предварительному сговору" не вменялся.

Нельзя признать доводы К. обоснованными и в части того, что не было умысла на совершение убийств. Об умысле свидетельствуют количество и локализация телесных повреждений, осужденные наносили телесные повреждения потерпевшим неоднократно, в жизненно важный орган человека - в голову. При этом все удары наносились твердым, тупым предметом - стеклянной бутылкой, гвоздодером. Поведение осужденных после совершения убийства, а именно отсутствие каких-либо попыток оказать помощь потерпевшему, также свидетельствует об умысле на убийство.

Необоснованны доводы К. о том, что суд назначил ей слишком суровое наказание, поскольку не учел все смягчающие ее вину обстоятельства.

При назначении наказания суд в качестве таковых учел наличие у осужденной троих малолетних детей, явки с повинной, а также активное способствование раскрытию преступлений.

При этом суд обоснованно не нашел оснований для применения ст. ст. 64, 73 УК РФ. Поскольку К. не лишена родительских прав, наличие малолетних детей правильно признал смягчающим обстоятельством.

Вместе с тем назначенное К. наказание в виде реального лишения свободы на длительный срок не может быть признано явно несправедливым, в связи с чем оснований для удовлетворения доводов государственного обвинителя об отмене приговора в отношении К. за мягкостью назначенного наказания не имеется.

Доводы кассационного представления о необоснованном оправдании К.А. по обвинению в пособничестве в убийстве Б. нельзя признать обоснованными.

Анализ собранных по делу доказательств свидетельствует о том, что суд пришел к правильному выводу о том, что бесспорного вывода о доказанности того, что К.А., подавая гвоздодер П., был осведомлен об умысле на убийство Б., сделать не представляется возможным.

Судом сделан правильный вывод о том, что К.А. был бесспорно осведомлен об использовании гвоздодера в ходе разбойного нападения, однако нет достаточных данных, позволяющих сделать вывод об осведомленности его в части использования гвоздодера для убийства Б.

Нельзя согласиться и с доводами государственного обвинителя о необоснованной квалификации действий П. по ч. 1 ст. 105 УК РФ (в части убийства С.) и К. по ст. ст. 33 ч. 1, 105 ч. 1 УК РФ (в части пособничества в убийстве С.).

Не оспаривая обоснованности вывода государственного обвинителя о том, что умысел на убийство С. и мотив его убийства появился в результате совершенного разбойного нападения, Судебная коллегия считает правильной квалификацию их действий, данную судом в приговоре.

Из дела видно, что в обвинительном заключении при описании преступного деяния органы следствия указали в качестве мотива убийства С. цель скрыть ранее совершенные преступления. Какой-либо другой мотив убийства в вину П. и К. не вменялся.

Однако в связи с тем, что постановлением заместителя прокурора Сахалинской области п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ был исключен из их обвинения, суд обоснованно переквалифицировал действия П. и К., исходя из объема и рамок предъявленного обвинения, соответственно на ч. 1 ст. 105 и ст. ст. 33 ч. 5, 105 ч. 1 УК РФ, поскольку оснований и возможности квалифицировать их действия по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, в т.ч. и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ у суда не имелось.

Доводы П. и его защиты о необоснованности осуждения П. за преступления в отношении К. несостоятельны и опровергаются явкой с повинной П., его показаниями при допросе в качестве подозреваемого и обвиняемого, при проверке показаний на месте происшествия о том, что осенью 2002 года он вместе с Б. избил мужчину, и Б. снял с него кожаную куртку.

Эти показания обоснованно признаны достоверными и допустимыми доказательствами, как полученные с соблюдением уголовно-процессуальных норм, в присутствии защиты и объективно подтверждены показаниями К.Д., свидетелей З.Т., Х.А., выводами судебно-медицинской экспертизы, протоколами осмотра места происшествия, изъятия вещей потерпевшего.

Юридическая оценка действий П. является правильной.

Наказание П. назначено в соответствии с требованиями закона. По смыслу уголовного закона в случае совершения лицом нескольких преступлений, одни из которых были совершены в несовершеннолетнем возрасте, а другие в совершеннолетнем возрасте, суд при назначении наказания по совокупности преступлений вначале назначает наказание за преступления, совершенные в возрасте до 18 лет с учетом требований ст. 88 УК РФ, а затем за преступления, совершенные после достижения совершеннолетия, а затем окончательное наказание с учетом правил ст. 69 УК РФ.

В силу изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Сахалинского областного суда от 18 марта 2004 года в отношении К.А., К. и П. оставить без изменения, кассационное представление и кассационные жалобы осужденного П., К. и адвоката Яковца В.А. - без удовлетворения.