ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 25 октября 2002 г. N 44-о02-151

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе

председательствующего - Свиридова Ю.А.

судей - Давыдова В.А. и Мезенцева А.К.

рассмотрела в судебном заседании от 25 октября 2002 года кассационные жалобы осужденных Г. и Р., представление государственного обвинителя Пруцкой Л.А. на приговор Пермского областного суда от 11 июля 2002 года, которым

Г., <...>, судимый 30 августа 1995 года по ст. 146 ч. 2 п. п. "а", "б", ст. 337 ч. 1 УК РСФСР к 6 годам лишения свободы, освобожден 16 сентября 2000 года по отбытии срока наказания, -

осужден:

по ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з", "н" УК РФ к пожизненному лишению свободы;

по ст. 162 ч. 3 п. "в" УК РФ к 12 годам лишения свободы с конфискацией имущества.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначено пожизненное лишение свободы с конфискацией имущества; с отбыванием в исправительной колонии особого режима;

Р., <...>, судимый 8 сентября 1993 года по ст. 144 ч. 3, ст. 189 ч. 1, ст. 208 ч. 3 УК РСФСР к 3 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на 1 год, -

осужден:

по ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з", ст. 30 ч. 3 УК РФ к 13 годам лишения свободы;

по ст. 162 ч. 3 п. "г" УК РФ к 12 годам лишения свободы с конфискацией имущества.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений назначено 14 лет лишения свободы с конфискацией имущества, с отбыванием в исправительной колонии особого режима;

Г.К., <...>, несудимая, -

осуждена по ст. 158 ч. 2 п. п. "а", "г" УК РФ к 4 годам лишения свободы с отбыванием в исправительного колонии общего режима.

По делу разрешены гражданские иски и определена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Давыдова В.А., мнение прокурора Мурдалова Т.А., полагавшего необходимым переквалифицировать действия Р. со ст. 162 ч. 3 п. "г" УК РФ на ст. 162 ч. 2 п. п. "а", "б", "г" УК РФ и отбывание лишения свободы назначить в колонии строгого режима, а в остальном приговор оставить без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

в кассационном представлении государственный обвинитель Пруцкая Л.А. просит об отмене приговора в полном объеме и в отношении всех осужденных, мотивируя тем, что действия Г.К., как тайное хищение чужого имущества, квалифицированы ошибочно. Анализируя показания осужденных и выводы трасологической экспертизы, государственный обвинитель полагает, что содеянное Г.К. следовало квалифицировать как разбой, поскольку она была осведомлена о применении насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевших, о наступлении смерти потерпевших Г.Н. и К., сама принимала непосредственное участие в изъятии имущества.

Осужденный Г. в кассационной жалобе просит об отмене приговора, указывая на односторонность и неполноту предварительного следствия. Выводы суда, по мнению осужденного, основаны на показаниях его, а также показаниях Р. и Г.К., полученных с применением недозволенных методов ведения следствия. Кроме того, Р. и Г.К. стараются переложить ответственность за содеянное на него с тем, чтобы смягчить себе наказание.

К. он не убивал, а лишь выбил у нее бутылку с уксусной кислотой, когда она замахнулась на него, и усадил ее в кресло, а сам уснул. Когда проснулся, К. была мертва.

Имущество похитили тайно, а поэтому его действия по данному эпизоду следует квалифицировать как кражу.

По эпизоду с Г.Н. его действия следовало квалифицировать по ст. 107 УК РФ, т.к. потерпевшая сама взяла в руки нож, и по ст. 158 УК РФ, т.к. имущество забрали, когда Г.Н. была мертва.

Кроме того, нарушено право на защиту, поскольку адвокат Бардин не защищал его надлежащим образом, но ходатайства о его замене не были удовлетворены судом.

Вопрос о его психическом состоянии на момент причинения смерти Г.Н. вообще не исследован.

При назначении наказания суд не учел положительные данные о его личности, наличие на иждивении малолетнего ребенка, а также то, что он страдает туберкулезом.

Осужденный Р. в жалобах просит о пересмотре дела, ссылаясь на то, что сговора на совершение преступления у них не было, хищение имущества имело место после убийства.

Кроме того, квалификация по ст. 162 ч. 3 п. "г" УК РФ ошибочна, поскольку предыдущие судимости погашены.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб и представления, судебная коллегия находит, что обвинительный приговор по делу постановлен правильно.

С доводами, изложенными в кассационных жалобах, согласиться нельзя, т.к. виновность Г. и Р. в совершении преступлений, при установленных судом обстоятельствах подтверждена их личными показаниями, а также показаниями Г.К., которые судом обоснованно признаны достоверными, т.к. они согласуются между собой относительно места, времени, орудия, способа и мотива преступления, роли каждого в совершении преступления и объективно подтверждены другими доказательствами: данными осмотра места происшествия, заключениями судебных экспертиз, протоколами обнаружены и изъятия похищенного имущества, показаниями свидетелей Ш., Ч., Б.

Приведенными доказательствами, которым суд дал правильную оценку, опровергаются и доводы Г. о том, что потерпевшая К. первой замахнулась на него бутылкой, а Г.Н. угрожала ему ножом, а также его утверждения о применении недозволенных методов ведения следствия к нему и другим осужденным, тем более, что последние не подтверждают факт применения к ним названных выше методов следствия.

Защитником Г. был обеспечен в соответствии с требованиями закона и каких-либо данных, свидетельствующих о нарушении его права на защиту, в материалах дела не имеется.

Назначение судебно-психиатрической экспертизы, в соответствии со ст. 196 УПК РФ, обязательно лишь в случаях, когда возникает сомнение о вменяемости подсудимого, но таких сомнений, как видно из протокола судебного заседания, у суда либо участников процесса - не возникло и ходатайство о назначении названной экспертизы не заявлялось. А поэтому и довод Г. о том, что вопрос о его психическом состоянии не был исследован, является необоснованным.

Не усматривает судебная коллегия и оснований для удовлетворения кассационного представления гособвинителя.

Выводы трасологической экспертизы, на которые ссылается гособвинитель, подтверждают лишь факт нахождения Г.К. на месте преступления, что не оспаривает и сама осужденная, но не свидетельствует о хищении ею имущества. Показания Г. и Р. о причастности Г.К. к хищению имущества К. - противоречивы, иными доказательствами не подтверждены, а поэтому они не могут быть признаны достаточными для решения вопроса о виновности Г.К.

Органами следствия и судом установлено, что к причинению смерти К. и Г.Н. Г.К. не имеет отношения, а предварительный сговор между ней и другими осужденными на совершение разбоя - не установлен.

Данные обстоятельства в представлении не оспариваются. При таких данных, осведомленность Г.К. о применении насилия в отношении Г.Н. и о наступлении ее смерти, не дает оснований квалифицировать ее действия как разбой.

Действия Г.К. правильно квалифицированы по ст. 158 ч. 2 п. п. "а", "г" УК РФ.

Правильной является и квалификация действий Г. по ст. ст. 105 ч. 2 п. п. "з", "н", 162 ч. 3 п. "в" УК РФ, а Р. - по ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ.

Вместе с тем, приговор в отношении Р. подлежит изменению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, по приговору от 8 сентября 1993 года Р. был осужден за преступления, совершенные в несовершеннолетнем возрасте, к 3 годам лишения свободы.

В соответствии с требованиями ст. 57 ч. 1 п. 5 УПК РСФСР и ст. 95 УК РФ, имеющей обратную силу, названная судимость погашена.

В связи с этим, действия Р. следует переквалифицировать со ст. 162 ч. 3 п. "г" УК РФ на ст. 162 ч. 2 п. п. "а", "б", "г" УК РФ.

Кроме того, поскольку по приговору от 8 июня 1995 года Р. осужден за преступление, совершенное в ночь с 15 на 16 июня 1994 года, т.е. до вступления в силу Закона от 1 июля 1994 года, а согласно ст. 71 УК РСФСР преступление, предусмотренное ст. 144 ч. 3 УК РСФСР, не было отнесено к категории тяжких, то отбывание лишения свободы следует назначить в колонии строгого режима.

Помимо этого, осуждение Р. по ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ и осуждение Г. по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ нельзя признать обоснованным, поскольку судом установлено, что смерть К. наступила от действий одного Г., а Р. лишь покушался на совершение убийства. При такой квалификации, какую суд дал действиям каждого из осужденных, фактически признано установленным, что в отношении потерпевшей виновные действовали самостоятельно, а не совместно, когда содеянное, независимо от чьих действий наступила смерть, квалифицируется по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ.

В связи с изложенным осуждение по п. "ж" подлежит исключению из приговора.

Назначая наказание Р., судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, данные о его личности, признание вины, раскаяние в содеянном, уменьшение объема обвинения.

Пожизненное лишение свободы Г. назначено обоснованно, в полном соответствии со ст. 6 и ст. 60 УК РФ. Судом были учтены и те обстоятельства, на которые он указывает в жалобе. Не подлежит наказание смягчению и с учетом изменений, вносимых в отношении него в приговор.

Принимая во внимание изложенное и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Пермского областного суда от 11 июля 2002 года в отношении Р. и Г. изменить: исключить осуждение Г. по ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ и осуждение Р. по ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ.

Действия Р. переквалифицировать со ст. 162 ч. 3 п. "г" УК РФ на ст. 162 ч. 2 п. п. "а", "б", "г" УК РФ, по которой назначить 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества.

В соответствии со ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. "з", ст. 162 ч. 2 п. п. "а", "б", "г" УК РФ, назначить Р. тринадцать лет шесть месяцев лишения свободы с конфискацией имущества, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

В остальном приговор в отношении Р., Г. и Г.К. оставить без изменения, а кассационные жалобы Р., Г., кассационное представление Пруцкой Л.А. оставить без удовлетворения.

 

Председательствующий

СВИРИДОВ Ю.А.

 

Судьи

ДАВЫДОВ В.А.

МЕЗЕНЦЕВ А.К.