||  Судебная система РФ  ||   Документы Верховного суда РФ  ||   Документы Конституционного суда РФ  ||   Документы Высшего арбитражного суда РФ  ||  

алготрейдинг на Python и Backtrader, уроки по алготрейдингу

 

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 25 октября 2000 г. N 136п2000к

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председателя - Лебедева В.М.,

членов Президиума - Верина В.П., Вячеславова В.К., Жуйкова В.М., Каримова М.А., Попова Г.Н., Радченко В.И., Свиридов Ю.А., Сергеевой Н.Ю., Смакова Р.М.

рассмотрел дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации Верина В.П. на приговор Верховного суда Республики Башкортостан от 21 июля 1999 года, по которому

Л., <...>, не судимый,

осужден по ст. 107 ч. 1 УК РФ на 2 года 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима, в связи с отбытием этого наказания из-под стражи освобожден.

Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 21 октября 1999 года приговор оставлен без изменения.

В протесте поставлен вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных решений и прекращении в отношении Л. дела производством за недоказанностью его вины в совершении преступления.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Мещерякова Д.А., заключение заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Макарова Н.И., полагавшего, что судебные решения по делу подлежат отмене, а дело направлению на новое судебное рассмотрение,

Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

установил:

 

Л. признан виновным в совершении преступления при таких обстоятельствах.

Л. в состоянии аффекта убил свою мать Ц. 1923 года рождения.

Преступление совершено 5 января 1997 года в городе Уфе при следующих обстоятельствах.

В этот день Л. около 12 часов находился в квартире матери по улице Губайдуллина, дом 21, квартира 282, где занимался стиркой белья, принесенного им накануне из свой квартиры. Во время работы Л., наливая по указанию матери горячую воду, обжег руку, и по этому поводу выказал обиду матери. Ц., недовольная неловкостью Л., стала оскорблять его, называя "гнилым", заявила, что ему пора умирать в связи с множеством имеющихся у него болезней, упрекнула в несостоятельности обеспечить материально семью, высказалась унизительно о его отношениях с женой, в адрес которой тоже сделала оскорбительные замечания. На просьбу Л. прекратить оскорбления и уйти на кухню, Ц. продолжала кричать. Л., не выдержав, ударил ее рукой по лицу, причинив кровоподтек в области глаз. Когда же Ц. схватила его за футболку, Л., чтобы отцепиться, ударил ее по рукам, причинив кровоподтеки кисти.

Ц. вышла из ванной комнаты, оделась, чтобы уйти. В это время пришла жена Л. и не зная о произошедшем конфликте, предложила Ц. пойти к ним, то есть к Л., и присмотреть за внучкой. Ц., взяв матерчатую сумку, куда положила ключи, пузырек с "муравьиным спиртом", направилась к лифту. Л. пошел ее проводить, и взял с собой принесенный ранее для ремонта водопровода разводной гаечный ключ, чтобы мать отнесла гаечный ключ к нему домой. Не дождавшись лифта, Ц. стала спускаться пешком. При этом продолжала унижать и оскорблять Л., угрожала сообщить в милицию и на работу о ее избиении.

Слова матери, которая и раньше часто оскорбляла Л. в присутствии детей, ее предшествующее поведение в квартире, в сочетании с действительно имевшимися у него серьезными проблемами со здоровьем, материальными затруднениями, другими неприятностями в семье, явились тяжким оскорблением его достоинства и внезапно вызвали у Л. сильное душевное волнение. И он, находясь в ярости, нанес разводным ключом множество ударов по голове и телу Ц. Когда Ц. упала на пол, Л., продолжая находиться в состоянии аффекта, сорвал с нее одежду и, разорвав промежность и стенки влагалища, вытащил части внутренностей и разбросал по лестнице. В результате полученных тяжких телесных повреждений Ц. скончалась на месте.

Президиум находит состоявшиеся по делу судебные решения подлежащими отмене, а дело прекращению по следующим основаниям.

В обоснование вывода о виновности Л. в убийстве своей матери суд сослался на признание Л. в этом на предварительном следствии и "явке с повинной", при допросе в качестве подозреваемого и при проверке показаний на месте (следственном эксперименте), на показания свидетеля Б. на предварительном следствии, с которым Л. содержался в одной камере, и на заключение судебно-медицинского эксперта о том, что повреждения на теле погибшей могли быть причинены разводным ключом Л.

Однако, как видно из материалов дела, достоверность этих доказательств как в части обстоятельств получения их органами предварительного следствия, так и в части соответствия их фактическим обстоятельствам произошедшего вызывает сомнение.

Так, Л. в суде вину не признал. Показал, что во время стирки белья, никаких ссор и конфликтов с матерью у него не было.

У них дома сломалась стиральная машина, поэтому он накануне вечером принес белье к матери. Около 10 часов 5 января пришел к матери, она уже начала стирать, он стал ей помогать. Когда примерно в 12 часов пришла жена, мать пошла к ним. Они попросили ее присмотреть за внучкой и приготовить обед. Их дом находится в 5 - 10 минутах ходьбы от дома матери. Он вызвал матери лифт, она уехала. Взяла сумку, ключи, "муравьиный спирт". Он закрыл на ключ дверь "тамбура" в коридоре и дверь квартиры, они с женой продолжили стирку. Через некоторое время подошел к двери, чтобы выйти в коридор покурить. Услыхал звяканье ключей снаружи и резко открыл дверь. В коридоре находился мужчина в валенках, в фуфайке темного цвета. Мужчина, прикрыв рукой лицо, побежал в сторону лестничной клетки. Дверь "тамбура" оказалась открытой, хотя он закрывал на ключ. Он сказал об этом жене, та ответила, что подъезд неблагополучный, есть алкоголики, наркоманы. Затем он решил выйти покурить и посмотреть, куда побежал мужчина. Вышел на лестничную площадку, до этого в коридоре увидел пуговицу зеленого цвета. Взглянув вниз, увидел на площадке между 7 и 8 этажом лежащую мать, прикрытую пальто. Тут же на лестнице лежали внутренности. Он закричал, выбежала жена. Они позвонили соседу У., тот вызвал милицию. В ожидании приезда милиции он вместе с соседом подошел к окну и увидел выходивших из подъезда двоих мужчин, закричал, но что-либо предпринять не смог. Обо всем этом он рассказал в милиции.

Такие же показания о произошедшем Л. давал будучи допрошенным в качестве свидетеля 5 и 9 января 1997 года.

9 января 1997 года, после допроса в качестве свидетеля, соответственно без присутствия адвоката и разъяснения прав подозреваемого в совершении преступления, Л. был задержан в порядке п. 3 ст. 1 Указа Президента Российской Федерации "О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности" от 14 июня 1994 года на срок до 30 суток.

9 января 1997 года в соответствии с этим же Указом была задержана жена Л. и освобождена лишь 3 февраля 1997 года.

Оба они содержались в ИВС УВД г. Уфы, но в разных камерах, следственных действий в отношении них не проводилось.

Через 9 дней, 18 января 1997 года, задержанный в качестве подозреваемого в убийстве, но лишенный защиты, как подозреваемый, не ознакомленный со своими правами, Л. написал "явку с повинной", где указал, что убил свою мать в состоянии аффекта.

19 января 1997 года при допросе в качестве подозреваемого и 20 января 1997 года при проверке показаний на месте Л. дал показания об убийстве им матери при обстоятельствах, изложенных в описательной части приговора.

23 января 1997 года Л. было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 1 УК РФ и он себя виновным в совершении преступления не признал, по существу обвинения дал свои первоначальные показания. При этом Л. указал, что признавался в убийстве матери так как боялся за своих близких - за жену, сына и дочку, так как ему настойчиво предлагали подумать об их судьбе.

28 февраля 1997 года Л. подал жалобу прокурору г. Уфы, в которой указал, что когда содержался в ИВС Советского РУВД г. Уфы, то вместе с ним содержался ранее неоднократно судимый Б., который угрожая ему впоследствии избиением и совершением актов мужеложства заставил под свою диктовку написать "явку с повинной" об убийстве матери.

В связи с этой жалобой Л. был допрошен только 21 мая 1997 года и показал, что в камере ИВС находился с Б. только вдвоем, где последний стал утверждать, что мать он, т.е. Л. убивал вместе с женой и сыном, уговаривал оговорить в совершении убийства жену, либо предлагал взять все на себя, если любит жену. Б. старался узнать у него подробности личной жизни, состояние здоровья, его интересы, а потом использовал это для придания подробностей при даче признательных показаний об убийстве матери в "явке с повинной", написанной под диктовку Б. Б. угрожал как ему расправой, так и говорил, что в ИВС будет у него на глазах изнасилована жена. Б. также оскорблял его национальную принадлежность, говорил, что всех евреев надо уничтожать. Используя все эти оскорбления и угрозы Б. заставил его под диктовку написать "явку с повинной".

Между тем суд в приговоре указал, что "явка с повинной" и показания Л. (имеются в виду те, где он признавался в убийстве матери), добыты с соблюдением требований закона и не усматривается оснований для исключения их из числа доказательств, ссылаясь при этом на последовательность этих показаний и их детализацию.

Однако показания Л. о самооговоре под воздействием угроз и психотравмирующей ситуации судом не опровергнуты, так как из материалов дела видно, что не допрошенный в отношении подозрения в убийстве, без разъяснения ему прав подозреваемого и права на защиту, Л. был задержан и помещен в камеру ИВС, где содержался только вдвоем с ранее неоднократно судимым Б. В соседней камере содержалась его жена, ее плач Л. слышал, видел как ее - врача-терапевта, заставляли производить уборку ИВС и по мнению Л. угрозы насильственных действий в отношении жены были реальны.

Более того, как видно из акта стационарной судебно-психиатрической экспертизы, после привлечения Л. к уголовной ответственности у него развилось психогенно обусловленное субдепрессивное состояние.

При таких обстоятельствах, с учетом допущенных органами предварительного следствия нарушений требований ст. ст. 47, 49, 52 УПК РСФСР и конкретных обстоятельств получения от Л. показаний о совершении им убийства матери, данные показания недопустимо использовать в качестве доказательства вины Л. в совершении преступления.

Также, в обоснование доказанности вины Л. в совершении преступления суд сослался на показания свидетеля Б., который содержался в одной камере с Л. и которому якобы последний рассказывал о совершении убийства матери.

Б. был допрошен на предварительном следствии, на его показания есть ссылка в обвинительном заключении, однако в список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, приложенному к обвинительному заключению он не внесен, а в суд уже при рассмотрении дела представлена справка адресного бюро, что такое лицо проживающим в Республике Башкортостан не зарегистрировано.

Как видно из протокола судебного заседания, в нарушение требований ст. 286 УПК РСФСР, не приняв мер к установлению местопребывания свидетеля и мер к его явке в судебное заседание, в отсутствие заявленного ходатайства кого-либо из участников процесса об оглашении показаний и не вынося по этому поводу какого-либо определения, суд огласил показания данного свидетеля.

В связи с нарушениями требований уголовно-процессуального закона при оглашении показаний Б. в судебном заседании использование этих показаний, как доказательство вины Л., также является недопустимым.

Также в обоснование вины Л. в совершении преступления суд сослался на заключение медико-криминалистической экспертизы о возможности причинения телесных повреждений потерпевшей представленным на исследование разводным ключом.

Однако, как видно из данного заключения, оно не является категоричным из-за неотображения в образовавшемся кровоизлиянии индивидуальных особенной травмирующего предмета.

Кроме того, из заключения судебно-биологической экспертизы следует, что на изъятом разводном ключе следов крови и клеток биологического происхождения не обнаружено.

С учетом этих данных такое заключение экспертизы не может служить бесспорным доказательством применения при совершении преступления именно этого предмета.

Суд в приговоре сослался также на показание ряда свидетелей о том, что в момент совершения преступления посторонних людей они в подъезде не видели, однако из показаний этих же свидетелей следует, что они не видели и Л., который согласно выводов суда передвигался с 9-го этажа дома до выхода из подъезда на улицу, где обнаружены в снегу оправа от очков потерпевшей.

Иных доказательств вины Л. в совершении преступления судом приведено не было, не приведено их и органами предварительного следствия.

При таких обстоятельствах Президиум находит, что вина Л. в совершении убийства установлена судом на основании недопустимых либо небесспорных доказательств, которые не могли быть положены в основу обвинительного приговора.

Кассационной инстанцией эта ошибка суда не была исправлена.

В связи с истечением длительного времени с момента убийства Ц., возможности восполнения недостатков предварительного следствия и судебного разбирательства утрачены, а потому судебные решения в отношении Л. подлежат отмене за недоказанностью его участия в совершении преступления, а дело прекращению по этим основаниям.

Руководствуясь п. 2 ст. 378 УПК РСФСР, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

постановил:

 

приговор Верховного суда Республики Башкортостан от 21 июля 1999 года и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 21 октября 1999 года в отношении Л. отменить и дело производством прекратить за недоказанностью участия Л. в совершении преступления.

 

 




Электронная библиотека "Судебная система РФ" содержит все документы Верховного суда РФ, Конституционного суда РФ, Высшего Арбитражного суда РФ.
Бесплатный круглосуточный доступ к библиотеке, быстрый и удобный поиск.


Яндекс цитирования


© 2011 Электронная библиотека "Судебная система Российской Федерации"