ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 12 октября 2000 года

 

Дело N 4-Г00-18

 

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                          Манохиной Г.В.,

    судей                                            Маслова А.М.,

                                                     Толчеева Н.К.

 

рассмотрела в судебном заседании от 12 октября 2000 г. дело по жалобе А. о признании недействительным заключения начальника ГУВД Московской области от 25 марта 1999 г. о прекращении допуска к государственной тайне, его отмене по кассационной жалобе ГУВД Московской области на решение Московского областного суда от 22 августа 2000 г., которым жалоба удовлетворена.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Манохиной Г.В., объяснения представителя ГУВД Московской области по доверенности Б., поддержавшего доводы кассационной жалобы, А., просившего решение суда оставить без изменения, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

 

установила:

 

А. обратился в Московский областной суд с жалобой о признании недействительным заключения от 25 марта 1999 г., утвержденного начальником ГУВД Московской области К.А., об отстранении его (А.) от работы со сведениями, составляющими государственную тайну (о прекращении допуска к государственной тайне). В подтверждение требования указал, что работал во Фрязинском ОВД Щелковского УВД Московской области с сентября 1977 г. оперативным работником, с июля 1984 г. - начальником Фрязинского ОВД. Контракт об оформлении допуска к государственной тайне был с ним заключен 3 марта 1999 г., официального допуска к государственной тайне не имел и не принимал на себя обязательств, связанных с защитой государственной тайны. Нарушений, которые могли бы повлечь отстранение его от работы со сведениями, составляющими государственную тайну, не допускал.

Представитель ГУВД Московской области с жалобой А. не согласился, указав, что заключение ГУВД Московской области соответствует требованиям закона. Согласно абзацу 3 ст. 23 Федерального закона "О государственной тайне" основанием к прекращению допуска к гостайне является однократное нарушение работником взятых на себя предусмотренных трудовым договором (контрактом) обязательств, связанных с защитой государственной тайны. Любое из вмененных А. деяний, перечисленных в заключении, могло быть основанием к прекращению допуска к государственной тайне.

Судом постановлено вышеприведенное решение, об отмене которого просит в кассационной жалобе ГУВД Московской области, считая его неправильным. Суд дал неправильную оценку собранным по делу доказательствам и пришел к ошибочному выводу об отсутствии нарушений со стороны А., дающих основание для прекращения его допуска к государственной тайне.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, не находит оснований к отмене решения суда по следующим основаниям.

Рассматривая данное дело, суд правильно определил юридически значимые по делу обстоятельства, дал подробный анализ законодательства, регулирующего поставленные в жалобе вопросы.

Судом установлено, что допуск А. к государственной тайне прекращен по основанию, предусмотренному абзацем 3 ст. 23 Федерального закона "О государственной тайне" от 21 июля 1993 г.: однократное нарушение А. взятых на себя предусмотренных трудовым договором (контрактом) обязательств, связанных с защитой государственной тайны.

Из заключения усматривается, что А. вменено совершение проступков, имевших место в 1996 - 1998 г.: указание в заявлении о выдаче заграничного паспорта заведомо ложных сведений об отсутствии у него официального допуска к сведениям, составляющим государственную тайну; неоднократные выезды за границу без письменного разрешения руководства ГУВД Московской области.

Суд правильно указал в решении, что эти данные не могли служить основаниями для прекращения допуска А. к гостайне.

В 1996 - 1998 гг. отношения ГУВД Московской области с А. по поводу государственной тайны не были урегулированы в установленном законом порядке: отсутствовал договор, в котором были бы отражены взаимные обязательства ГУВД Московской области и А., как лица, допущенного к государственной тайне.

Такой договор был заключен 3 марта 1999 г., и его действие распространялось только на будущее время.

С учетом этого суд пришел к правильному выводу о том, что оснований для применения к А. положений абзаца 3 ст. 23 названного Федерального закона за поступки 1996 - 1998 гг. не было, его допуск к государственной тайне мог быть прекращен только на общих основаниях, предусмотренных в ст. ст. 22, 23 Федерального закона "О государственной тайне".

Кроме того, судом установлено, что А. виновных действий при оформлении заграничного паспорта не было совершено. Все сведения в заявлении о выдаче заграничного паспорта были внесены В., работавшей тогда старшим инспектором ОВИР Фрязинского ОВД, а заверена Я., работавшим заместителем начальника отдела кадров Щелковского УВД, действовавшими в пределах своей компетенции.

Согласно Инструкции МВД РСФСР от 17 февраля 1993 г. N 66 "О порядке проверки граждан, ходатайствующих о выдаче загранпаспортов, и учета заграндокументов" (утратила силу 26 мая 1997 г.) органы ФСБ не направляли запросы в отношении работников системы МВД России, при условии если они в течение последних 15 лет не работали в других организациях. Загранпаспорта этой категории лиц могли оформляться при наличии в их заявлениях заверенного гербовой печатью органа внутренних дел согласия должностных лиц, в котором указывается, что заявитель не осведомлен о сведениях, составляющих государственную тайну.

Правильно суд исходил из того, что не могло быть основанием к лишению допуска А. к государственной тайне и то, что А. якобы без письменного разрешения руководства ГУВД Московской области совершал неоднократные выезды за границу.

Судом установлено, что А. выезжал за границ: в 1996 г. в Германию в составе делегации, в которую входили и сотрудники МВД РФ, - на совещание по теме "Охрана общественного порядка в малых и средних городах Германии"; в 1996 г. и в 1998 г. - в Турцию на отдых. Выезд в Германию был разрешен начальником ГУВД, что подтвердил допрошенный в качестве свидетеля У., видевший рапорт-разрешение А. на выезд в Германию с резолюцией начальника Главка.

Суд обоснованно учел, что руководство ГУВД Московской области знало о наличии у А. загранпаспорта и не возражало против этого, в отношении его решение об ограничении права на выезд из Российской Федерации не выносилось в порядке, установленном законом. Порядок пользования загранпаспортами в отношении работников ГУВД Московской области, допущенных к гостайне, был установлен только в конце ноября 1998 г., и начиная с января 1999 г. указанные сотрудники обязаны сдавать свои заграничные паспорта на хранение в ГУВД Московской области. Выдача им загранпаспорта для выезда в служебную командировку, на лечение и отдых впредь будет производиться только с письменного разрешения начальника ГУВД Московской области.

А. вменены грубые нарушения им Инструкции по режиму секретности, утвержденной приказом МВД СССР N 05-90, и правил ведения специального делопроизводства при оформлении и ведении дел агентурного аппарата. Однако в заключении не указано, какие конкретно проступки, совершенные А., послужили основанием для таких выводов. В тексте заключения не указано, что оно дано на основании докладной записки начальника отдела по защите государственной тайны секретариата ГУВД МО Г., с какими выводами Г. согласилось руководство ГУВД, что конкретно вменило А. из перечня нарушений, указанных в докладной записке.

Суд с учетом категории рассматриваемого дела в полном объеме проверил положения докладной записки и пришел к правильному выводу о том, что недостатки, установленные при проверке, были допущены не А., а другими лицами, отвечающими за регистрацию документов оперативного учета и ведение агентурных дел. Эти обстоятельства подтверждаются показаниями свидетелей К.Ю., П., исследованными в судебном заседании журналами учета и документами внутреннего обращения Фрязинского ОВД, а также журналом регистрации личных дел, актов (л.д. 241 - 243, 255, 248 - 256).

Также судом установлено, что секретные документы хранились в сейфе, имеющем дубликат ключей, и на время проверки в марте 1999 г. такой дубликат был. Это подтверждается записями в соответствующем журнале, исследованном судом, показаниями свидетелей С., К.Ю.

Поскольку недостатки, установленные при проверке Г., допущены не А., суд правильно удовлетворил его жалобу, признав заключение недействительным.

Доводы кассационной жалобы, направленные к иной оценке собранных по делу доказательств, не могут быть основанием к отмене решения. Суд в соответствии с требованиями ст. 56 ГПК РСФСР оценил собранные по делу доказательства и обоснованно положил их в основу решения об удовлетворении жалобы.

При разрешении жалобы обоснованно учтено, что некоторые нарушения, которые имели место во Фрязинском ОВД при регистрации документов, не повлекли за собой никаких неблагоприятных последствий.

Сохранность гостайны была обеспечена.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 304, 305, 311 ГПК РСФСР, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

 

определила:

 

решение Московского областного суда от 22 августа 2000 г. оставить без изменения, кассационную жалобу ГУВД Московской области оставить без удовлетворения.