ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 21 мая 2002 г. N 6кпо02-6

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Степалина В.П.

судей Микрюкова В.В., Зырянова А.И.

рассмотрела в судебном заседании от 21 мая 2002 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Г.А. и М.О., адвокатов Архипова О.М., Манакина С.В., Журавлева В.П., потерпевшей Л., законного представителя несовершеннолетней осужденной М.С. на приговор Рязанского областного суда от 17 декабря 2001 года, которым

Г.А., <...>, гражданин РФ, образование неоконченное среднее, военнообязанный, холостой, не работающий, проживал по адресу: <...>, ранее не судимый,

осужден по ст. 105 ч. 2 п. "в", "д", "з" УК РФ к 18 (восемнадцати) годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

М.О., <...>, гражданка РФ, образование среднее, учащаяся 1 курса Рязанского филиала Московского института экономики, менеджмента и права, не замужняя, проживала по адресу: <...>, ранее не судима

осуждена по ст. ст. 33 ч. 5, 105 ч. 2 п. "в", "з" УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 6 (шести) годам лишения свободы с отбыванием наказания в воспитательной колонии.

Заслушав доклад судьи Микрюкова В.В., объяснения М.О. и адвоката Журавлева В.П., поддержавших доводы жалоб, заключение прокурора Титова В.П., полагавшего необходимым приговор суда оставить без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

по приговору суда Г.А. совершил убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, с особой жестокостью, из корыстных побуждений. М.О. совершила пособничество в убийстве, то есть умышленном причинении смерти другому человеку, совершенном в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, из корыстных побуждений.

Преступления совершены около 2 часов 4 мая 2001 года при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационных жалобах:

осужденная М.О., выражая свое несогласие с приговором, указывает, что у нее с Г.А. не было договоренности на совершение преступления. У нее не было необходимости убивать М., так как та по завещанию оставила ей квартиру.

Законный представитель М.С. просит приговор суда в отношении ее дочери М.О. отменить и дело прекратить за отсутствием состава преступления.

Адвокат Манакина С.В. просит приговор суда в отношении М.О. отменить и дело прекратить за отсутствием в ее действиях состава преступления. По мнению адвоката, выводы суда изложенные в приговоре не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. М.О. на предварительном следствии и в судебном заседании поясняла, что ее показания от 4 июля 2001 года являются ложными. Г.А. пояснял, что записка была написана, для того чтобы обезопасить его. Далее в жалобе указано, что в деле нет доказательств подтверждающих вину М.О. в инкриминируемом ей деянии.

Адвокат Журавлева просит приговор суда в отношении М.О. отменить и дело прекратить, обосновывая это тем, что выводы суда о виновности М.О. основаны на предположениях, положенные в основу приговора показания М.О., данные ею в ходе предварительного следствия, получены с нарушением закона. М.О., будучи задержанной, была допрошена в качестве свидетеля без адвоката и законного представителя, без поручения следователя, в производстве которого находилось дело. По мнению адвоката М.О. была не участницей, а свидетелем преступления.

Осужденный Г.А. отрицает наличие договора с М.О. на завладение имуществом М., считает, что он причинил М. телесные повреждения в результате внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного тяжкими оскорблениями потерпевшей. Полагает, что протокол допроса М.О. в качестве свидетеля проведен с нарушением закона. Назначенное ему наказание считает суровым, просит смягчить ему наказание с учетом наличия у него заболевания гепатит.

Адвокат Архипов О.М. просит приговор суда в отношении Г.А. изменить, применить правильный уголовный закон и снизить наказание.

Потерпевшая Л. просит приговор в отношении Г.А. изменить, переквалифицировать действия на ч. 1 ст. 105 УК РФ, снизив ему размер наказания. В отношении М.О. просит приговор отменить и дело прекратить за отсутствием состава преступления.

Проверив материалы дела, доводы кассационных жалоб, судебная коллегия считает приговор суда законным, а выводы суда о виновности осужденных основанными на доказательствах, всесторонне и полно исследованных и получивших соответствующую оценку в приговоре, а именно: показаниях свидетелей П., К., С., Л., Г.М., осужденных Г.А. и М.О., протоколе осмотра места происшествия, заключении судебно-медицинской, криминалистической, физико-химической, биологической экспертиз, копии завещания.

Доводы, содержащиеся в кассационных жалобах о том, что М.О. необоснованно привлечена к уголовной ответственности за пособничество в убийстве М., являются несостоятельными и опровергаются материалами дела.

Так из показаний М.О., данных ею в ходе предварительного следствия, следует, что она и Г.А. хотели отдохнуть летом на море, но у них не было на это денег, тогда они, зная о наличии у ее родственницы М. денег, договорились похитить их, при этом она должна была позвонить в дверь, после чего Г.А. должен был чем-нибудь ударить ее по голове, удерживать ее, а она должна была найти в квартире деньги, убивать М. они не договаривались. Перед тем, как идти к М., 3 мая 2001 года она по просьбе Г.А. написала записку, в которой указывала, что идет на преступление добровольно, Г.А. ее не заставлял и не просил идти к М., после чего они около 2 часов ночи 4 мая 2001 года пришли к квартире М., она позвонила в дверь, сказала, что ей нужно позвонить по телефону. Через открытую дверь М. видела Г.А., ей сказала: "с кем ты встречаешься", затем ушла в свою комнату. Г.А. прошел вслед за ней, она услышала крики и стоны. Она испугалась, в зале в стенке пыталась найти деньги, но от испуга ничего найти не смогла, вышла в прихожую, Г.А. крикнул ей, чтобы она закрыла входную дверь, так как она была приоткрыта, в это время на лестничную площадку вышла соседка, спросила, она ответила, что пришла позвонить. Они ушли из квартиры, М. еще стонала. По дороге домой Г.А. сказал ей, что М. возможно осталась жива. После этого они пришли домой к Г.А. переоделись, позже одежду сожгли.

В судебном заседании М.О. пояснила, что перед началом допроса 4 мая 2001 года следователь разъяснял ей, что она может не давать показаний, которые могли бы свидетельствовать против нее, воспользовавшись требованиями ст. 51 Конституции РФ, какого-либо физического либо психического давления на нее не оказывалось.

Допрошенная в качестве подозреваемой 5 мая 2001 года с участием адвоката М.О. показала, что полностью подтверждает свои показания, данные ею 4 мая 2001 года, понимая и сожалея, что благодаря ее действиям наступила смерть М. (т. 1 л.д. 86 - 87).

Показания, уличающие осужденных, даны свидетелями П. и Б.

Свидетели П. и Б. суду показали, что за время содержания в ИВС 5 и 6 мая 2001 года Г.А. и М.О. неоднократно переговаривались между собой, обговаривая свою позицию, Г.А. говорил М.О. какие показания ей следует дать, они пытались помешать их переговорам, но из-за маленького размера ИВС сделать это было невозможно.

Свидетель П. показал, что 5 мая 2001 года он находился на дежурстве в ИВС Ряжского РОВД. В это время в ИВС содержались задержанные Г.А. и М.О. К нему с заявлением о передаче задержанному Г.А. теплых вещей обратилась бабушка последнего Г.М. При проверке передаваемых предметов, в кармане куртки была обнаружена записка, написанная зелеными чернилами на одном листе в клетку. Записка была написана от имени М.О. и в ней сообщалось о намерении совершить преступление. По данному факту им был составлен соответствующий рапорт и проинформирован следователь прокуратуры, ведущий расследование.

Согласно протоколу обнаруженная записка была изъята (т. 1 л.д. 97, 98).

В суде была исследована данная записка, в которой говорится: "Я, М.О., совершаю это преступление с целью заполучения квартиры по <...>, хоть и эта квартира подписана мне в случае ее гибели. Я решаюсь на такой жесткий поступок, дабы мне надоело жить в конфликтах с родственниками, и я хочу хорошую создать свою семью, и выучиться на хорошую работу. В том, что я совершаю, виновата лишь я. Мой любимый человек не имеет понятия об этом. Если что-то случится, виновата в этом только я. Писать меня это никто не принуждал. 03.05.01 г. Подпись (т. 1 л.д. 211).

Оценив наличие в тексте записки упоминания цели преступления - квартиры М., суд обоснованно признал, что М.О. желала в порядке наследования завладеть квартирой убитой М. после ее смерти, сознательно шла на совершение данного преступления, так как завладеть данной квартирой и пользоваться ею М.О. и Г.А. могли только лишь после смерти М.

О том, что записка была написана еще до того, как было совершено убийство М., сообщила органам предварительного расследования сама М.О. при первом своем допросе 4 мая 2001 года, когда она, еще не успев окончательно обдумать и сформировать своей позиции защиты, дала в данной части более правдивые и объективные показания. Затем, желая самой избежать ответственности за содеянное, с 7 мая 2001 года М.О. стала менять свои показания, показывая, что об убийстве она и Г.А. не договаривались.

Показания М.О. о том, что, она записку писала после преступления под диктовку Г.А., не осознавала, что пишет, так как находилась в шоке от действий Г.А., суд признал ложными, противоречащими имеющимся у суда доказательствам, в частности, показаниям свидетеля К., которая показала, что М.О., стоявшая около двери квартиры М., ответила на ее вопрос спокойно, что М. плохо и ей вызывают скорую.

Свидетели П., Б. суду показали, что Г.А. в ИВС 5 и 6 мая 2001 года говорил М.О., какие показания ей нужно давать следователю.

Доводы М.О. о том, что она дала первичные показания 4 мая 2001 года из-за желания помочь Г.А., суд посчитал нелогичными, поскольку в данных показаниях, в отличие от показаний, данных М.О. позже, М.О. не сообщала о том, что М. оскорбляла Г.А., что, по ее мнению, стало причиной убийства М., наоборот, М.О. указывала на то, что М. ушла к себе в комнату, а Г.А. прошел за ней, где и причинил ей телесные повреждения.

Показания М.О. от 4 мая 2001 года в части отсутствия у нее и Г.А. умысла на совершение убийства М. суд обоснованно нашел ложными и надуманными, противоречащими иным доказательствам по делу, в частности - записке М.О. от 3 мая 2001 года, где ею собственноручно написано, что целью преступления является квартира М., распоряжаться которой она, как и Г.А. могли только после смерти потерпевшей.

Кроме того, доказательством того, что М.О. знала о намерении Г.А. лишить жизни М. и желала этого, оказывая ему помощь в преступлении, является тот факт, что М.О. не могла не понимать, что М., впустившая ее в квартиру, в случае оставления ее в живых могла сообщить о ней и о Г.А. в правоохранительные органы.

Доводы жалобы осужденного о том, что он с М.О. зашли к М. с целью позвонить бабушке Г.А. также в судебном заседании проверялись и обоснованно были отвергнуты.

Как установил суд со слов самих подсудимых Г.А. и М.О. следует, что в ночь с 3 на 4 мая 2001 года они просто гуляли по городу, какой-либо цели у них не было, со слов Г.М. и Г.О., когда М.О. и Г.А. ушли гулять, то в доме все спали. При таких обстоятельствах суд обоснованно сделал вывод, что осужденным ничто не препятствовало, вместо того, чтобы будить М. и от нее звонить бабушке Г.А., которая также спала и не ждала звонка от Г.А., в течение 20 - 30 минут дойти до дома Г.А. и лично сообщить о своих намерениях продолжить прогулку. Непоследовательность и нелогичность показаний осужденных, отсутствие отпечатков пальцев на телефонной трубке, свидетельствует о том, что Г.А. и М.О., позвонив в дверь М. и попросив ее позвонить по телефону использовали данный предлог как повод беспрепятственно зайти в квартиру потерпевшей.

Судом установлено, что М., в силу своей осторожности, не открыла бы дверь постороннему, не знакомому ей человеку, в ночное время открыла бы дверь только близким ей людям, что понимали Г.А. и М.О.

Тот факт, что перед тем, как прийти к квартире М., М.О. переоделась в старую куртку, что Г.А. взял с собой металлический прут длиной 30 см и нож, то есть предметы, которыми могли быть причинены тяжкие телесные повреждения, свидетельствует о наличии у них умысла на совершение убийства М. Со слов осужденных, каких-либо действий, которые бы могли помешать М. установить их личность, например, изготовление масок и их использование при хищении у М. имущества, они не совершали, понимали, что М. узнает их и впоследствии сообщит об их действиях в правоохранительные органы, соответственно, единственной возможностью

избежать ответственности за содеянное оставалось лишение жизни М. При этом, М.О. не могла не знать и не понимать этого.

Показания осужденных о том, что они не желали совершать убийство М., что металлический прут и нож Г.А. взял в целях самообороны, что убийство потерпевшей произошло из-за оскорблений высказанных в адрес Г.А., что Г.А. совершил убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, суд обоснованно признал ложными, не логичными, данными из желания избежать ответственности за содеянное, поскольку их показания в этой части противоречат иным исследованным в суде доказательствам.

О том, что Г.А. было совершено убийство, свидетельствуют и последующие действия осужденных, направленные на сокрытие следов преступления - сжигание одежды.

В судебном заседании обсуждался вопрос о допустимости доказательства протокола допроса М.О. от 4 мая 2001 года.

Суд не нашел оснований для признания протокола допроса М.О. в качестве свидетеля 4 мая 2001 года недопустимым, так как существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства при ее допросе допущено не было.

Нельзя согласиться с доводом жалоб и о том, что М.О. была допрошена без соответствующего поручения.

Как видно из материалов дела помощник прокурора, возбудивший уголовное дело, дал поручение начальнику Ряжского РОВД провести оперативно-розыскные мероприятия по установлению свидетелей и допросить их (т. 1 л.д. 30).

Выполнив отдельное поручение, начальник милиции направил исполненный материал на 8 листах, в том числе протокол допроса М.О., помощнику прокурора.

Таким образом, следователь РОВД М.И. проводил допрос М.О. в качестве свидетеля на основании требований ст. 127 УПК РСФСР.

Перед допросом ей было разъяснено право отказаться от дачи показаний и не свидетельствовать против себя, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ, о разъяснении данного права сообщила в суде сама М.О.

При этом суд указал, что М.О. допрашивалась в качестве свидетеля в связи с тем, что оснований для того, чтобы подозревать ее в причастности к совершенному убийству М. у следователя не имелось.

Нельзя согласиться с доводами жалоб о том, что при допросе в качестве свидетеля М.О. являлась подозреваемой, поскольку в соответствии со ст. 52 УПК РСФСР подозреваемым признается: лицо, в отношении которого на основаниях и в порядке, установленных Уголовно-процессуальным кодексом, возбуждено уголовное дело; лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления; лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения.

Ни одно из этих оснований не подходило к М.О. к моменту начала допроса ее в качестве свидетеля.

М.О. была задержана только после допроса ее в качестве свидетеля, когда появились основания для ее задержания.

Как видно из протокола задержания по подозрению в совершении преступления М.О. задержана в порядке ст. 122 УПК РСФСР помощником прокурора, проводившим расследование.

При допросе М.О. в качестве подозреваемой 5 мая 2001 года, последняя полностью подтвердила правильность данных ею 4 мая 2001 года показаний, ни сама М.О., ни ее адвокат Манакина С.В. не высказывали каких-либо замечаний или сомнений по поводу ранее данных показаний.

В судебном заседании проверялось заявление подсудимого Г.А. о том, что к нему при задержании и допросе 4 мая 2001 года применялось со стороны сотрудников правоохранительных органов физическое воздействие. В результате служебной проверки данный факт судом установлен не был.

Каких-либо данных, свидетельствующих о применении к Г.А. недозволенных методов следствия, не имеется.

Доказательства, изложенные в приговоре, собраны в соответствии с требованиями ст. 69 и ст. 70 УПК РСФСР.

Доводы жалоб о том, что Г.А. находился в состоянии сильного душевного волнения, о необходимости переквалификации действий Г.А., являются несостоятельными.

Эта версия тщательно проверялась при разбирательстве дела и была опровергнута. Суд пришел к обоснованному выводу о виновности Г.А. в совершении инкриминированного ему преступления. Вывод суда об этом достаточно мотивирован в приговоре.

Действиям осужденных дана правильная юридическая оценка.

Наказания осужденным назначены в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ, являются справедливыми и смягчению по мотивам жалоб не подлежат.

При назначении Г.А. и М.О. наказаний, суд учитывал характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности виновных, все обстоятельства дела, влияние наказания на исправление осужденных.

Судебная коллегия не находит оснований для смягчения осужденным наказания.

Нарушений процессуальных норм, влекущих отмену приговора, органами следствия и судом не допущено.

Таким образом, доводы жалоб являются несостоятельными.

Руководствуясь ст. ст. 332, 339, 351 УПК РСФСР, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Рязанского областного суда от 17 декабря 2001 года в отношении Г.А. и М.О. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.