ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 8 мая 2002 г. N 5-О02-67

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации

в составе:

председательствующего Галиуллина З.Ф.

судей Валюшкина В.А. и Колышницына А.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании 8 мая 2002 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных М.Б., Д., С. и адвокатов Серова М.В., Куренной Т.Н. и Жидких В.А. на приговор Московского городского суда от 8 октября 2001 года, по которому

М.Б., <...>, русский, несудимый,

осужден по ст. ст. 33 ч. 3, 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ на 10 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима;

Д., <...>, русский, несудимый,

осужден к лишению свободы: по ст. 228 ч. 1 УК РФ на 1 год, по ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ на 10 лет, а по совокупности преступлений на основании ст. 69 УК РФ на 10 лет 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии строгого режима,

и

С., <...>, русский, несудимый,

осужден к лишению свободы: по ст. 222 ч. 1 УК РФ на 2 года, по ст. 105 ч. 2 п. п. "ж", "з" УК РФ на 10 лет, а по совокупности преступлений на основании ст. 69 УК РФ на 10 лет 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Валюшкина В.А., объяснения адвокатов Серова и Куренной, поддержавших жалобы, объяснения потерпевших М. и В. об оставлении приговора без изменения, заключение прокурора Башмакова А.М. об отмене приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение, Судебная коллегия

 

установила:

 

Д. и С. признаны виновными в умышленном причинении смерти М.С., совершенном группой лиц по предварительному сговору и по найму, а М.Б. в организации этого преступления.

Кроме того, С. признан виновным в незаконном обороте огнестрельного оружия и боеприпасов, а Д. - в незаконном приобретении и хранении без цели сбыта наркотических средств в крупном размере.

Убийство и незаконный оборот огнестрельного оружия совершены в октябре - ноябре 1997 года, а незаконный оборот наркотических средств в октябре 2000 года в гор. Москве при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании Д. вину признал частично, не отрицая того, что 13 ноября 1997 года в гараже застрелил М.С. из его же пистолета, боясь расправы с его стороны, к чему ни М.Б., ни С. отношения не имеют. Что касается обнаруженных у него наркотиков, то считает, что их ему подбросили сотрудники милиции.

М.Б. и С. вину не признали, отрицая какую-либо причастность к лишению жизни М.С. Кроме того, С. заявил, что не имеет отношения к оружию, из которого убили М.С.

В кассационных жалобах:

- основной и дополнении к ней осужденный М.Б., указывая на незаконность и необоснованность осуждения, ссылается на то, что у него не было мотива "заказывать" убийство М.С., с которым их связывали многолетние дружеские отношения, а выводы суда о наличии между ними "личных отношений, связанных с коммерческой деятельностью" являются беспочвенными и бездоказательными. Не мог он преследовать и цели устранения М.С., поскольку тот никаким образом не мог повлиять на его продвижение по службе, на финансовое положение завода. О его непричастности к убийству М.С. в суде заявил и Д. Об этом же он говорил и в некоторых показаниях на следствии. Однако суд, заняв обвинительный уклон, сослался только на те его показания, в которых он указывал на него, как на организатора убийства, оставив без оценки другие показания Д., а также не учел, что изобличающие его, М.Б., показания, были даны тем в результате применения незаконных методов расследования. Не дано критической оценки и показаниям В.Д. Считая дело сфабрикованным, просит приговор отменить и его из-под стражи освободить;

- осужденный Д., указывая на незаконность осуждения, утверждает, что его задержание с якобы имевшимися при нем наркотиками было спровоцировано сотрудниками милиции. Что касается В.Д., то действительно говорил ему об убийстве М.С. С., но сделал это с целью отвести подозрения от себя. О причастности к убийству М.С. М.Б. сказал В.Д. с тем, чтобы взять у М.Б. деньги. В начале ноября 2000 года не мог разговаривать с В.Д. по поводу денег, поскольку с 30 октября 2000 года уже находился под стражей. Просит переквалифицировать его действия с ч. 2 на ч. 1 ст. 105 УК РФ;

- основной и дополнении к ней осужденный С. указывает на то, что в основу приговора положены доказательства, добытые с нарушением закона. Вывод о его виновности в незаконном обороте оружия основан исключительно на показаниях Д. на следствии, которым не дано надлежащей оценки. В то же время, суд без достаточных оснований отверг показания Д. в суде, свидетельствующие о его, С., непричастности к убийству и к незаконным действиям с оружием. Признавая достоверными показания В.Д., суд не учел, что вся информация о преступлениях была получена им от Д. Показания В.Д., данные тем на следствии, были оглашены без достаточных оснований. Следователем и судом не проверялась версия о причастности к убийству М.С. других лиц. Показания Д. о том, что якобы он, С., приобретал оружие у конкретного лица, надлежащим образом не проверялись. Просит приговор отменить, а дело прекратить;

- основной и дополнении к ней адвокаты Серов и Куренная, приводя доводы, аналогичные изложенным в жалобах М.Б., указывая на незаконность и необоснованность приговора, на основе детального анализа всех добытых по делу доказательств, приводят дополнительные доводы. В частности, указывают на отсутствие доказательств вины М.Б., на несоответствие выводов суда о виновности М.Б. фактическим обстоятельствам дела, на отсутствие объективных доказательств причастности М.Б. к смерти М.С. При этом адвокаты ссылаются на отсутствие у их подзащитного мотива для убийства, а выводы суда в этой части являются надуманными, основанными на противоречивых и непоследовательных показаниях Д. на предварительном следствии. Суд оставил без внимания показания многочисленных свидетелей, так или иначе свидетельствующих об отсутствии у М.Б. оснований для убийства М.С. Кроме того, в самом приговоре указаны разные мотивы убийства. Выводы суда о наличии договоренности на убийство между М.Б., с одной стороны, и Д. и С., с другой, о том, что М.Б. склонял их к совершению убийства, обещал за это вознаграждение и выплатил его, основаны лишь на показаниях Д. на предварительном следствии, которые являются не последовательными и противоречивыми. Доказательств причастности М.Б. к подготовке к убийству по делу не добыто. Ссылка суда в обоснование выводов о виновности М.Б. на показания В.Д., является неубедительной, поскольку его объяснения являются производными от Д., они отличаются непоследовательностью, неконкретностью, недостоверностью. Суд в приговоре не учел показаний Д. в суде о непричастности М.Б. к убийству, что существенно повлияло на выводы о виновности М.Б. Из показаний Д. в суде следует, что обращения к М.Б. за деньгами и устройством на работу, никоим образом не связано с исчезновением М.С., и именно в связи с поведением М.Б. Д. оговорил его в причастности к преступлению. При оценке показаний Д. на следствии суд оставил без внимания его принадлежность к группировке, занимающейся вымогательством. Версия об оговоре Д. М.Б. судом не исследовалась. Никаких действий, образующих объективную сторону организации преступления, их подзащитный не совершал. Указывая на неполноту предварительного и судебного следствия, ссылаются на то, что исследованию подвергалась только одна версия исчезновения М.С., которая тем не менее, не нашла подтверждения. В жалобе высказываются сомнения в том, что найденные останки принадлежат М.С. Не вызвав и не допросив некоторых свидетелей, суд тем самым не установил истинный характер взаимоотношений М.Б. и М.С. Указывают на несоответствие приговора требованиям закона, поскольку в нем содержатся только ссылки на протоколы тех или иных следственных действий, а содержание этих документов не раскрывается. Просят приговор отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение, а М.Б. из-под стражи освободить;

- основной и дополнении к ней адвокат Жидких, приводя доводы, аналогичные изложенным в жалобе С., дополняет, что показания С. о непричастности к преступлениям не опровергнуты, показаниям Д. и В.Д. на следствии не дано надлежащей оценки, а объяснения Д. в суде отвергнуты по надуманным основаниям. Не уличают его подзащитного в причастности к преступлениям и показания потерпевшей М.С., а также свидетелей Б.А., Б.М., В. Все иные, приведенные в приговоре доказательства, не противоречат показаниям Д. о том, что убийство М.С. совершено им одним без участия других лиц. Имеющиеся сомнения судом не устранены. Просит приговор в отношении С. отменить, а дело прекратить за отсутствием состава преступления.

Проверив дело, обсудив доводы, содержащиеся в кассационных жалобах, судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене, а дело направлению на новое судебное рассмотрение по следующим основаниям.

С учетом требований ст. 68 УПК РСФСР, ч. 1 ст. 314 УПК РСФСР обязывает к тому, чтобы описательная часть обвинительного приговора содержала описание преступного деяния, признанного доказанным, при этом в приговоре должен содержаться всесторонний анализ доказательств, на которых суд основал свои выводы, причем соответствующую оценку должны получить, как уличающие, так и оправдывающие подсудимого доказательства.

Кроме того, согласно ст. 309 УПК РСФСР обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.

Однако судом эти требования закона нарушены.

Согласно приговору преступления М.Б., Д. и С. совершены при таких обстоятельствах:

В октябре 1997 года М.Б. на почве личных отношений, связанных с совместной коммерческой деятельностью с М.С., решил убить последнего. С конца октября до начала ноября 1997 года на Таганской площади в Москве встретился со своими знакомыми Д. и С. и, обещая им денежное вознаграждение, склонил к подготовке и убийству М.С., с которым они также были знакомы. Готовясь к убийству М.С., С. не имея разрешения при неустановленных обстоятельствах приобрел револьвер, имеющий нестандартный ствол и не менее одного патрона, которые хранил и носил при себе. Также Д. и С. подготовили место для совершения убийства и создали условия для последующего сокрытия трупа М.С., а именно: наняв рабочих, вырыли яму внутри гаража N 108 автостоянки N 1026 по ул. Ставропольской, 37/39 в гор. Москве. После этого осуществляя общий с Д. умысел на убийство М.С., С. 12 ноября 1997 года договорился с М.С. о встрече 13 ноября, пригласив последнего под надуманным предлогом в гараж. В указанный день днем Д. встретился с М.С., и привел его в гараж N 108, где их ожидал С. Пройдя в гараж Д. согласно распределению ролей, стал разговаривать с М.С., отвлекая его внимание, а С. произвел выстрел в голову М.С. из револьвера, причинив М.С. одиночное огнестрельное слепое пулевое ранение головы, от которого в связи с разрушением головного мозга наступила смерть потерпевшего. После этого Д. и С. поместили труп в выкопанную яму, а через несколько дней, наняв рабочих, закопали ее и забетонировали пол гаража. Автомашину, на которой приехал М.С., Д. и С. отогнали и бросили на Рязанском проспекте в Москве. Затем Д. и С., сообщили М.Б. об убийстве М.С. и получили от него за это не менее 1 500 долларов США.

Следует отметить, что описание преступного деяния в таком виде, как оно изложено в приговоре, не соответствует требованиям закона, поскольку из него не ясно, каковым же являлся мотив лишения жизни М.С., в чем выразилась организаторская роль М.Б., когда состоялась договоренность между Д. и С. на совершение убийства М.С. и в чем она выразилась.

Необходимость более тщательного выяснения указанных обстоятельств была вызвана не только тем, что ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании М.Б. и С. не признавали вину, соответственно, ни в организации убийства, ни в его совершении, но и тем, что названные обстоятельства (время, место, способ совершения преступления, мотив и виновность обвиняемого) в соответствии со ст. 68 УПК РСФСР подлежат обязательному доказыванию по уголовному делу.

Однако суд, проигнорировав эти требования закона, не согласившись с доводами М.Б. и С. об их непричастности к лишению жизни М.С., а С. и к незаконному обороту огнестрельного оружия, признав недостоверными показания Д. в судебном заседании о том, что убийство М.С. совершено им одним 13 ноября 1997 года в гараже из револьвера, принадлежавшего М.С. из-за боязни за свою жизнь, в обоснование выводов о виновности М.Б. и С., прежде всего, сослался на показания Д. на предварительном следствии, "подтвержденными подсудимым Д. при выходе на место происшествия, на очных ставках с подсудимыми С. и М.Б., также подтвержденными вышеприведенными показаниями свидетелей В.Д., Б.М., Б.А. о том, что Д. добровольно и самостоятельно рассказывал о событиях, происшедших 13 ноября 1997 года".

То есть суд, по сути, оценил показания Д. на предварительном следствии не в совокупности со всеми добытыми по делу доказательствами, как того требует ст. 71 УПК РСФСР, а в совокупности с фактическими данными, полученными от самого Д.

Кроме того, не подвергая сомнению достоверность показаний Д., данных им при допросе, при очных ставках, при выходе на место происшествия, суд тем самым отступил от требований части второй названной статьи, согласно которой ни одно доказательство не имеет для суда заранее установленной силы.

Не соответствующим материалам дела является содержащееся в приговоре утверждение о последовательности показаний Д. (в которых он уличал М.Б. и С. в причастности к убийству М.С.) "на протяжении всего предварительного следствия".

Так, относительно мотива убийства М.С. Д. в чистосердечном признании указывал, что М.С. знаком с серьезными "владимирскими" ребятами, которые беседовали с М.Б., в связи с чем М.Б. боялся М.С. (т. 3, л.д. 40).

При допросе в качестве подозреваемого Данилов заявил, что деньги с М.Б. собирался получать через М.С. криминальный авторитет по кличке "Сибиряк". М.С. являлся членом его преступной группировки и от имени "Сибиряка" требовал с М.Б. деньги, чего тот делать не хотел и решил устранить М.С. (т. 3, л.д. 42 - 44).

Допрошенный в этом же качестве еще раз Д. пояснил, что М.С. выступал посредником между М.Б. и "владимирскими" и вступил во "владимирскую" группировку и именно "владимирские" хотели забрать акции завода (т. 3, л.д. 55 - 56).

На допросе в качестве обвиняемого 27 февраля 2001 года Д. показал, что, по словам М.Б., М.С. что-то с него требует и чем-то угрожает. Про преступные группировки Д. не упоминает (т. 3, л.д. 82).

Допрошенный 27 марта того же года Д. пояснил, что, со слов М.С., ему известно, что через него АОЗТ оплачивает т.н. "криминальное прикрытие" завода. Отчисления ведутся "владимирской группировке". Сумму он не называл. Д. также пояснил, что М.Б. к этому отношения никакого не имел (т. 3, л.д. 90 - 95).

В то же время Д. на предварительном следствии заявлял о том, что он "точно не может высказаться о конкретике проблемы между М.Б. и М.С." (т. 3, л.д. 91), о том, что к вопросу об отчислениях денег криминальному прикрытию завода М.Б. никакого отношения не имел (т. 3, л.д. 90 - 95).

Непринятие судом всех предусмотренных законом мер по выявлению причины противоречий в показаниях Д., привело к тому, что отвергая доводы в защиту М.Б. об отсутствии у него мотива для убийства М.С., сославшись на объяснения ряда свидетелей, дававших показания в пользу М.Б., суд счел, что "показания указанных лиц не могут быть достаточными доказательствами того, что между М.С. и М.Б. не было иных финансовых взаимоотношений, не оформленных надлежащими документами. О наличии таких взаимоотношений свидетельствуют показания подсудимого Д., данные им на предварительном следствии, о том, что М.С., являясь посредником между заводом и криминальной структурой - "Владимирской группировкой", намеревавшейся стать "крышей" завода, требовал у М.Б. акции завода, которые тот намеревался продать третьим лицам, и М.Б. испугался этого и обратился к нему, Д., и С. с просьбой о физическом устранении М.С.".

Однако такой вывод суда о мотиве преступления (некие "иные финансовые взаимоотношения" отождествленные с боязнью М.Б. за акции завода), противоречит самим же судом сделанным выводом о наличии между М.Б. и М.С. "личных отношений, связанных с совместной коммерческой деятельностью".

Говоря о роли М.Б. в убийстве М.С., об обещанном за убийство вознаграждении и его получении Д. на предварительном следствии также давал разные показания.

Так, согласно его чистосердечному признанию, в машине С. М.Б. предложил решить вопрос с М.С., т.е. убрать его с пути. Он и С. согласились, обговорив затраты М.Б.: купить гараж, заплатить рабочим, которые рыли яму (т. 3, л.д. 40).

В ходе очной ставки со С. Д. заявил, что встреча происходила на набережной реки Москвы в районе Таганки. М.Б. сказал, что М.С. требует у него деньги и с ним нужно "решить вопрос". Он понял слова М.Б., как - убить М.С. Примерно через неделю после разговора с М.Б. он со С. решили, что убьют М.С. О том, что они убили М.С., М.Б. было сообщено на следующий день после убийства и в тот же день они встретились с ним. При встрече М.Б. дал каждому из них по конверту. В его конверте было 1500 долларов США (т. 3, л.д. 61 - 63).

На допросе в качестве обвиняемого 27 февраля 2001 года Д. показал, что в ноябре 1997, примерно за одну - две недели до убийства М.С., он и С. встретились с М.Б. Он лично просил М.Б. об этой встрече с целью занять у него 1500 долларов США для ремонта автомашины. Встреча состоялась в машине С. На ней у него вновь состоялся разговор с М.Б. о его, Д., финансовых проблемах, на что М.Б. ответил, что сейчас у него денег нет, но он постарается помочь. М.Б. рассказывал о своих проблемах с М.С. и просил их решить. Что он при этом имел в виду, ему неизвестно. Он и С. сказали, что постараются решить и поговорят с М.С. М.Б. за решение проблем с М.С. ничего им не обещал. После убийства они в течение недели встретились с М.Б. С. сказал тому, что разговор с М.С. состоялся, и последний уехал в Америку. Еще до этого разговора на встрече М.Б. передал ему (Д.) 1500 долларов США, которые тот ранее просил у него в долг. С. М.Б. ничего не передавал.

При этом Д. заявил, что эти показания являются наиболее полными и правдивыми, а противоречия с предыдущими показаниями объяснял психическим и эмоциональным состоянием, в котором находился при задержании в связи с наркотиками.

Затем Д. при допросе собственноручно дополнил, что ему лично и в его присутствии С. М.Б. не предлагал убивать М.С. и не предлагал им за это деньги (т. 3, л.д. 79 - 84).

На допросе в качестве обвиняемого 27 марта Д. вновь изменил показания и пояснил, что встреча состоялась приблизительно в пределах одного месяца до убийства на Таганской площади. Разговаривали в автомашине Джип "Ниссан Террано", принадлежавшей С. М.Б. рассказал о своих проблемах с М.С. и сказал, что ему необходима их помощь в решении этого вопроса, заключавшаяся в убийстве М.С. Они согласились, поскольку у них дружеские отношения с М.Б. Ни о каком материальном или ином вознаграждении речь не шла. Они со С. хотели бескорыстно помочь ему. Д. при этом же допросе подтвердил, что убийство М.С. М.Б. не оплачивалось. С. и он приняли участие в убийстве М.С., руководствуясь личными хорошими отношениями с М.Б. и просто помогали ему. Д. также пояснил, что дословно не помнит, как М.Б. высказывал свою просьбу об убийстве М.С., но суть слов была в этом (т. 3, л.д. 90 - 95).

Не основанным на доказательствах является и вывод суда о том, что С. приобрел револьвер в период подготовки к убийству, поскольку согласно показаниям Д. (т. 3, л.д. 90 - 95) пистолет (револьвер) был приобретен С. у их общего знакомого еще до обращения к ним М.Б.

Поскольку вывод суда о виновности всех проходящих по делу основан, прежде всего, на показаниях Д., данных им на предварительном следствии, приведенным выше его показаниям оценки не дано, а имеющиеся в них противоречия касающиеся существенных обстоятельств дела, не выяснены и не оценены, принимая во внимание производность показаний В.Д., Б.А. и Б.М. от объяснений Д., учитывая, что остальные приведенные в приговоре доказательства не опровергают выдвинутую Д. в судебном заседании версию о совершении им убийства М.С. без какого-либо участия М.Б. и С., постановленный в отношении М.Б., Д. и С. приговор не может быть признан законным и обоснованным, и он подлежит отмене.

При новом рассмотрении необходимо принять все предусмотренные законом меры, направленные на всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела, тщательно проверить и дать надлежащую оценку всем показаниям Д., дать собранным доказательствам в их совокупности надлежащую оценку, проверить все версии, выдвигаемые в защиту подсудимых, в том числе и версию Д. о том, что обнаруженные у него наркотики ему не принадлежат, и в зависимости от полученных данных решить вопрос о виновности или невиновности проходящих по делу лиц, а при доказанности обвинения дать содеянному ими правильную юридическую оценку.

Оснований для изменения или отмены М.Б., Д. и С. меры пресечения судебная коллегия не находит.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 339 УПК РСФСР, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Московского городского суда от 8 октября 2001 года в отношении М.Б., Д. и С. отменить, а дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд, но в ином составе судей.

Меру пресечения М.Б., Д. и С. оставить заключение под стражу.