ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 29 августа 1997 года

 

(извлечение)

 

7 декабря 1995 г. Ц. купил у С.В. за 40 млн. рублей трехкомнатную квартиру в доме по ул. Ринчино в г. Улан-Удэ с условием, что тот освободит жилое помещение в конце апреля 1996 г.

25 апреля 1996 г. С.В. был убит. Проживающие в названной квартире С.О. (сын С.В.) с женой С. и их несовершеннолетним ребенком отказались освобождать квартиру, в связи с чем Ц. обратился в суд с иском к С.О. и С. об истребовании данной квартиры из их незаконного владения. М. - бабушка и опекун второго сына С.В. - Ивана (несовершеннолетнего), которому по договору приватизации принадлежала половина квартиры, предъявила к Ц. встречный иск о признании сделки купли-продажи квартиры недействительной, ссылаясь на следующее. При стечении трудных обстоятельств, сложившихся после смерти жены в октябре 1995 г., С.В. был вынужден продать квартиру по явно заниженной цене в связи с угрозой его жизни и жизни его сына. Более того, по мнению М., эта сделка является фиктивной, поскольку деньги за квартиру С.В. не получал и в результате этой сделки ее внук Иван незаконно лишен права на жилое помещение.

Решением Октябрьского районного суда Республики Бурятия (оставленным без изменения судебной коллегией по гражданским делам и президиумом Верховного суда Республики Бурятия) иск Ц. удовлетворен, а встречный иск М. оставлен без удовлетворения.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных постановлений как вынесенных с нарушением норм материального и процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 29 августа 1997 г. протест удовлетворила, указав следующее. Разрешая спор, суд первой инстанции признал установленным факт продажи 7 декабря 1995 г. за 40 млн. рублей С.В. принадлежавшей ему и его несовершеннолетнему сыну Ивану квартиры Ц. Согласие органа опеки и попечительства на заключение договора купли-продажи было получено, договор нотариально оформлен.

Отказ во встречном иске суд мотивировал тем, что при совершении сделки установленные законом требования соблюдены, а доказательства фиктивности сделки М. не представлены. Однако данные выводы суда ошибочны.

В судебном заседании представители органа опеки и попечительства подтвердили факт получения С.В. согласия органов опеки и попечительства на отчуждение принадлежащей ему и его сыну квартиры, так как он заверил их в том, что для него с сыном будет приобретена квартира по ул. Лимонова, поближе к месту проживания его матери М. Между тем, оценивая это обстоятельство как решающее при рассмотрении вопроса о законности сделки, в результате которой несовершеннолетний сын С.В. был фактически лишен своей части квартиры и не получил за это никакой денежной или имущественной компенсации, суд не учел, что само по себе наличие согласия органа опеки и попечительства на совершение сделки по отчуждению имущества малолетнего ребенка не является достаточным подтверждением законности совершенной сделки.

В соответствии со ст. ст. 28, 37 ГК РФ разрешение органа опеки и попечительства должно быть получено перед совершением сделки с целью обеспечить соблюдение законных имущественных прав малолетнего ребенка, в связи с чем именно реальное соблюдение этих прав - критерий оценки действительности сделки.

При рассмотрении дела суд не предложил истцу представить доказательства, свидетельствующие о том, что в результате совершенной между Ц. и С.В. сделки законные права С.И., 1983 года рождения, соблюдены, а именно, что каким-либо образом часть полученных от продажи квартиры средств была депонирована на счет ребенка в кредитном учреждении или израсходована в его интересах, например, для приобретения для него другого жилья. При отсутствии таких доказательств сделка по отчуждению спорной квартиры не могла быть признана судом соответствующей закону.

М. правомерно поставила в суде вопрос о проверке законности этой сделки, заявила требование о применении последствий ничтожности сделки, не соответствующей закону и совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. ст. 168, 169 ГК РФ). Однако суд эти требования по существу не рассмотрел.

В ходе судебного разбирательства истец предложил для несовершеннолетнего С.И. однокомнатную квартиру. Данное обстоятельство не может рассматриваться иначе как признание Ц. наличия у него невыполненного перед С.И. обязательства, что при его утверждении о полном расчете за купленную у его отца квартиру явно противоречит правовому обоснованию заявленного им иска. Причина этого противоречия судом не выяснена. Более того, из текста решения и последующих судебных постановлений не ясно, почему суд посчитал С.И. обязанным переселиться в ту однокомнатную квартиру, от которой он отказался в ходе судебного разбирательства и на которую никакого юридически оформленного права он не приобрел. Кроме того, суд не принял во внимание и не рассмотрел по существу доводы М. о том, что сделка была совершена С.В. в связи с угрозой жизни его самого и членов его семьи, на крайне невыгодных для него условиях, поскольку действительная продажная цена квартиры в декабре 1995 г. была не ниже 100 млн. рублей. Эти доводы были перечислены в исковом заявлении М., повторялись во всех судебных заседаниях и в соответствии со ст. 179 ГК РФ являлись самостоятельными основаниями заявленного иска.

Отсутствие в решении суда оценки указанных доводов свидетельствует о необоснованном ограничении судом оснований заявленных М. требований и о неправильном определении круга юридически значимых для дела обстоятельств.

Вывод суда об отсутствии достоверных доказательств неполучения С.В. денег за проданную квартиру противоречит материалам дела, в которых нет его расписки в получении от Ц. 40 млн. рублей. В соответствии со ст. 50 ГПК РСФСР доказательства передачи этой денежной суммы С.В. должен был представить суду Ц. Как видно из объяснений его представителя, деньги С.В. передавались доверенным лицом Ц. - Ю. без свидетелей и без расписки в их получении.

Согласно договору купли-продажи спорной квартиры деньги за квартиру продавцы получают до его заключения, отметки же о реальном исполнении этого условия договора сторонами нет.

Как пояснил суду Ю., деньги С.В. были нужны для расчета за полученный при осуществлении предпринимательской деятельности товар. Однако этот факт, а также имеющиеся в материалах данные о том, что перед убийством С.В. подвергался преследованиям, пыткам и избиениям, суд оставил без внимания.

Удовлетворяя требование истца о выселении из спорной квартиры С.О., С. и их ребенка без предоставления другого жилого помещения, суд в нарушение требования ст. 90 ЖК РСФСР не указал в обоснование решения конкретной нормы материального права.

Кроме того, суд не учел доводы С.О. (имеющие существенное значение для правильного разрешения возникшего спора) о том, что он был включен в ордер на спорную квартиру, длительное время проживал там с родителями и братом, выбыл из нее временно в связи с обучением в техникуме и службой в армии и вновь поселился туда после смерти матери.

В протоколе судебного заседания от 6 декабря 1996 г. содержится запись о том, что суд обозревает имеющиеся в деле: адресный листок убытия, свидетельство о смерти, объяснение нотариуса П., справку о приватизации квартиры, карточки, прописки, накладную из ТОО "Рубин", договор приватизации, справку из БТИ на С.В., справку органа опеки и попечительства для нотариальной конторы, договор от 10 апреля 1996 г. В описи материалов дела эти документы не указаны и в деле отсутствуют, что не позволяет считать доводы суда, основанные на правовой оценке этих документов, правильными.

При указанных обстоятельствах судебные постановления подлежат отмене.