ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 27 июня 2001 г. N 471п01пр

 

Президиум Верховного Суда Российской Федерации в составе:

Председателя - Лебедева В.М.,

Членов Президиума - Верина В.П., Вячеславова В.К., Кузнецова В.В., Меркушова А.Е., Петухова Н.А., Радченко В.И., Свиридова Ю.А., Сергеевой Н.Ю., Смакова Р.М.

рассмотрел дело по протесту заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Кехлерова С.Г. на определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в отношении К., Л. и М.С.

По приговору Свердловского областного суда от 28 августа 2000 года

К., <...>, несудимый, ранее работавший в Кировском РУВД г. Екатеринбурга в должности начальника ОУР;

Л., <...>, несудимый, работающий в должности заместителя начальника отдела Ленинского ГОВД районного управления внутренних дел Ленинского района г. Екатеринбурга, ранее занимавший должность старшего оперуполномоченного ОУР Кировского РУВД г. Екатеринбурга;

М.С., <...>, несудимый, работающий в РУВД Кировского района г. Екатеринбурга в должности начальника отделения ОУР;

осуждены по ч. 2 ст. 171 УК РСФСР к лишению свободы: К. на срок 2 года 6 месяцев лишения свободы. Л. и М.С. на срок 2 года

На основании п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 26.05.2000 "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" К., Л. и М.С. от наказания освобождены.

Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 декабря 2000 года приговор отменен, дело направлено на новое судебное рассмотрение.

В протесте поставлен вопрос об отмене кассационного определения, как вынесенного с нарушением требований ст. 351 УПК РСФСР.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Подминогина В.Н., выступление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Давыдова В.И., поддержавшего протест, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

установил:

 

Согласно приговору, К., Л. и М.С. признаны виновными в превышении своих властных функций и служебных полномочий, сопровождавшимся применением насилия к потерпевшему, при следующих обстоятельствах.

К., Л. и М.С., занимая соответственно должности заместителя начальника, старшего оперуполномоченного и начальника отделения отдела уголовного розыска Кировского РУВД г. Екатеринбурга, в октябре 1996 г. располагали оперативной информацией о возможной причастности гражданина П. к преступлениям, связанным с хищениями и угонами автотранспорта.

23 октября 1996 года, около 8 часов, П. был доставлен оперуполномоченным Щ. в Кировское РУВД, где в течение трех часов содержался в камере административно-задержанных, а затем был доставлен на третий этаж РУВД, где удерживался в служебных кабинетах.

Около 21 часа 23 октября 1996 года К., Л. и М.С. с целью принуждения П. к даче показаний о его причастности к кражам и угонам автотранспорта в нарушение ст. ст. 17, 18, 21, 22, 48, 51 Конституции Российской Федерации, ст. 3 Федерального Закона "Об оперативно-розыскной деятельности", ст. 5 Закона РФ "О милиции", дискредитируя органы внутренних дел, завели П. в кабинет 308, где, явно выходя за пределы прав и полномочий, предоставленных ст. ст. 12 - 14 Закона РФ "О милиции", стали требовать от П. дачи показаний о его причастности к кражам и угонам автотранспорта. После этого К. стал оказывать на потерпевшего психическое воздействие, угрожая избиением спортивной клюшкой.

Принятые меры психического воздействия не повлекли желаемого результата, и П. отказался от дачи показаний о его причастности к преступлениям. Тогда К., настаивая на своих требованиях, нанес потерпевшему два удара руками по лицу.

После очередного отказа П., К., Л. и М.С. с применением физического насилия, с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, связали ему руки веревкой за спиной, свалили его на пол лицом вниз, поместив его между ножек стула, на который сел М.С., а Л., действуя согласованно с М.С. и К., продолжая действия, направленные на принуждение к даче им показаний, используя беспомощное состояние П., надел ему на голову противогаз и с целью ограничения доступа воздуха, перекрыл рукой гофрированную трубку. К. в это время требовал от П. признания им факта причастности к преступлениям.

Несмотря на психическое и физическое насилие, П. отказывался от дачи показаний. Тогда М.С. оттащил связанного П. в угол кабинета и, взяв имевшуюся в кабинете спортивную деревянную клюшку, стал наносить ею множественные удары по стопам потерпевшего.

Затем К., Л. и М.С. с целью принуждения П. к даче показаний, в течение длительного времени оказывали на него психическое и физическое воздействие, издевались над ним, совершали действия, оскорбляющее личное достоинство потерпевшего, приказывая ему ложиться на пол лицом вниз, истязали потерпевшего - поочередно удерживали П. и одевали на него противогаз, перекрывая доступ воздуха.

В результате чего потерпевшему были причинены телесные повреждения, повлекшие причинение легкого вреда здоровью.

Не выдержав длительного истязания и действий, оскорбляющих личное достоинство, П. написал письменное объяснение, озаглавив его "явкой с повинной". После этого он продолжал незаконно удерживаться в кабинете до 5 - 6 часов 24 октября 1996 года.

В течение 24 октября 1996 года Л. и М.С., по указанию К. продолжали незаконно удерживать П. с целью закрепления его письменного объяснения, в нарушение требований уголовно-процессуального закона, стали проводить допросы потерпевшего в качестве свидетеля, осмотры мест происшествий.

Около 22 - 23 часов 24 октября 1996 года Л. и М.С., понимая противоправность своих действий по ограничению свободы потерпевшего, отпустили его из помещения Кировского РУВД.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы протеста, Президиум находит протест подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

Кассационная инстанция, направляя уголовное дело на новое судебное рассмотрение, сочла, что имело место нарушение требований ст. ст. 20, 240 и 286 УПК РСФСР, выразившиеся в отсутствии в заключениях судебно-медицинских экспертиз времени причинения, потерпевшему телесных повреждений что имеет существенное значение для правильного разрешения дела, поскольку имеются данные об избиении П. 19 - 20 октября 1996 года, в неправомерном оглашении в судебном заседании показаний потерпевшего, данных им на предварительном следствии.

Между тем, положив в основу приговора неоднократные показания П. в период предварительного следствия, суд дал им оценку в совокупности с другими собранными по делу доказательствами, как уличающими, так и оправдывающими подсудимых. Суд исследовал заключения судебно-медицинских экспертов, которые действительно не смогли указать точное время причинения П. телесных повреждений; показания многочисленных свидетелей, видевших его до и после его нахождения в помещении Кировского РУВД, а также пояснения К., Л. и М.С., которые полагали, что потерпевшему причинили телесные повреждения другие лица. Кроме того, суд допросил в судебном заседании свидетелей - бывшую жену П. и тещу, и исследовал, показания потерпевшего, из которых следует, что они наносили ему удары 19 - 20 октября 1996 года, только по телу, а не по лицу и дал им оценку.

Выводам судебно-медицинских экспертов судом дана оценка в совокупности с иными доказательствами по делу. В приговоре указано, что характер и локализация зафиксированных у П. телесных повреждений объективно подтверждают его показания. Однако эти обстоятельства не были учтены судом кассационной инстанции при принятии им своего решения.

Судебная коллегия, предлагая суду первой инстанции "более тщательно" проверить обстоятельства, которые уже были предметом надлежащего исследования в судебном заседании, а также вновь оценить выводы судебно-медицинских экспертиз, подвергавшиеся судебной оценке, тем самым фактически предрешила вопрос о преимуществах одних доказательств перед другими, что согласно ст. 352 УПК РСФСР, недопустимо.

В соответствии со ст. 351 УПК РСФСР при отмене приговора в кассационном определении должны быть указаны обстоятельства, которые подлежат выяснению. Однако, кроме указания "более тщательно" проверить обстоятельства избиения П., в определении ничего не указано.

Таким образом, вывод кассационной инстанции о нарушении органами следствия требований ст. 20 УПК РСФСР нельзя признать обоснованным.

Утверждение Судебной коллегии о том, что факт нахождения потерпевшего в розыске не давал суду права оглашать его показания, не основано на требованиях ст. 286 УПК РСФСР, ссылка на которую имеется в определении кассационной инстанции.

Согласно п. 2 ст. 286 и ст. 287 УПК РСФСР, оглашение на суде показаний, данных потерпевшим при производстве предварительного следствия, может иметь место при отсутствии его в судебном заседании по причинам, исключающим возможность его явки в суд. Причем уголовно-процессуальный закон не дает перечня конкретных обстоятельств, исключающих возможность явки в суд потерпевшего либо свидетеля, оставляя, таким образом, решение этого вопроса после его обсуждения на усмотрение суда.

При рассмотрении настоящего дела суд обсудил вопрос о возможности оглашения показаний П., исследовав постановление от 7 октября 1998 года о производстве розыска потерпевшего и показания его матери - М.Ф. о том, что по указанному в обвинительном заключении адресу П. не проживает и местонахождение его неизвестно.

Поскольку П. выбыл с места жительства и в течение почти двух лет установить его место нахождение не представилось возможным, а объявленный розыск не дал положительных результатов, показания П., данные на предварительном следствии, были оглашены. Этому обстоятельству кассационной инстанцией также не дано оценки.

Утверждение Судебной коллегии о том, что суд располагал данными об общении П. с родственниками, сделано по недостаточно полно исследованным материалам уголовного дела, что могло повлиять на правильность выводов суда кассационной инстанции.

В частности, М.Ф. пояснила, что ее сын исчез по причине угроз со стороны К. Из ее же показаний усматривается, что лично с самим П. она не общалась. О том, что у него все нормально, ей сообщил по телефону неизвестный (т. 10, л.д. 156).

Бывшая жена потерпевшего заявила, что видела его последний раз в июле 1999 года, т.е. за год до судебного разбирательства дела (т. 10, л.д. 201).

Нарушение Судебной коллегией по уголовным дела Верховного Суда Российской Федерации требований ст. 351 УПК РСФСР является существенным и влечет за собой отмену кассационного определения.

На основании изложенного, руководствуясь п. 3 ст. 378 УПК РСФСР, Президиум Верховного Суда Российской Федерации

 

постановил:

 

определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 6 декабря 2000 года в отношении К., Л. и М.С. отменить, дело направить на новое кассационное рассмотрение.