ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 4 апреля 2001 года

 

Дело N 6-06/2001

 

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего -             генерал-лейтенанта юстиции

                                                     Уколова А.Т.,

    судей -                             генерал-лейтенанта юстиции

                                                  Пархомчука Ю.В.,

                                            генерал-майора юстиции

                                                Петроченкова А.Я.,

 

рассмотрев в заседании 4 апреля 2001 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденных Т., Б., М., К. и адвоката Мухаметшиной А.Р. в интересах последнего на приговор Уральского окружного военного суда от 25 марта 2000 года, согласно которому военнослужащий войсковой части 10866 - рядовой К., <...>, на военной службе по призыву с мая 1997 года, ранее не судимый, осужден по ст. ст. 337, ч. 4, 316, 161, ч. 3, п. "б", 33, п. 5 и 162, ч, 3, п. "б", УК РФ к полутора и 2 годам, к 7 годам шести месяцам и 8 годам лишения свободы соответственно, в т.ч. за корыстные преступления с конфискацией имущества, а по совокупности совершенных преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, к 10 годам лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима, граждане Т., <...>, не имеющий судимости, осужден по ст. ст. 222, ч. 2, 161, ч. 3, п. "б", 162, ч. 3, п. "б", 105, ч. 2, п. п. "в", "ж", "к", УК РФ к 3, 7, 10, 15 годам лишения свободы соответственно, в т.ч. за корыстные преступления с конфискацией имущества, а по совокупности совершенных преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, к 20 годам лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием первых пяти лет в тюрьме и остального наказания в исправительной колонии строгого режима, Б., <...>, ранее не судимый, осужден по ст. ст. 226, ч. 3, п. "а", 158, ч. 2, п. п. "а", "б", "в", "г", 161, ч. 3, п. "б", 162, ч. 3, п. "б", 105, ч. 2, п. п. "в", "ж", "к", УК РФ к 6, 6, 7, 9, 13 годам лишения свободы соответственно, в т.ч. за корыстные преступления с конфискацией имущества, а по совокупности совершенных преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, к 18 годам лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием первых пяти лет в тюрьме и остального наказания в исправительной колонии строгого режима, М., <...>, не имеющая судимости, осуждена по ст. ст. 316, 33, п. 5 и 161, ч. 3, п. "б", УК РФ к одному году шести месяцам и шести годам лишения свободы соответственно, в т.ч. за корыстное преступление с конфискацией имущества, а по совокупности совершенных преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, к 7 годам лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием основного наказания в исправительной колонии общего режима, И., <...>, ранее не судимый, осужден по ст. ст. 158, ч. 2, п. п. "а", "б", "в", "г", 226, ч. 3, п. "а", 161, ч. 3, п. "б", 162, ч. 3, п. "б", УК РФ к 5, 5, 6, 8 годам лишения свободы соответственно, по каждой без конфискации имущества, за грабеж без штрафа, а также по ст. 316 УК РФ с освобождением от наказания, а по совокупности совершенных преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, к 9 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Судом одновременно за счет осужденных Б., И., Т., К. разрешены иски потерпевших Л., Г., Куз., И.А. За потерпевшими А., В., К-вой, Г. признано право на удовлетворение гражданских исков, а вопрос о их размерах передан на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

В то же время оправданы: И. - по ст. 325, ч. 2, УК РФ, М. - по ст. 175, ч. 1, УК РФ, Б. - по ст. ст. 325, ч. 2 и 150, ч. 4, УК РФ, Т. - по ст. ст. 158, ч. 3, п. "а" и 226, ч. 4, п. "а", УК РФ, все на основании ст. 208, п. 2, УПК РСФСР.

Приговор в отношении И. не обжалован и не опротестован. Дело на него рассматривается в порядке ст. 332 УПК РСФСР.

Заслушав доклад генерал-майора юстиции Петроченкова А.Я., объяснения осужденных К. и М. в обоснование своих жалоб, а также защитника Семенова А.Б., поддержавшего кассационную жалобу Т., и заключение военного прокурора управления Главной военной прокуратуры подполковника юстиции Гончарова В.Я., предложившего отменить приговор на осужденных К., И., М. в части осуждения их по ст. 316 УК РФ с прекращением дела за истечением сроков давности, переквалифицировать содеянное М. по корыстному преступлению со ст. ст. 33, п. 5 и 161, ч. 3, п. "б" на ст. ст. 33, п. 5 и 158, ч. 3, п. "б", УК РФ, исключить из приговора указание о признании отягчающим наказание обстоятельством совершение М. названного преступления в отношении малолетней и об осуждении Т. и Б. по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, снизить К. наказание по совокупности преступлений до 9 лет лишения свободы с конфискацией имущества и назначить М. наказание за оставшееся преступление в виде 6 лет лишения свободы с конфискацией имущества, в остальной части приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения, Военная коллегия

 

установила:

 

К., И., Б. и Т. признаны виновными в грабеже, совершенном в крупном размере, а М. - в пособничестве этому грабежу.

И., Б. и Т. также признаны виновными в разбое, совершенном в целях завладения имуществом в крупном размере, а К. - в пособничестве этому разбою.

Б. и Т., кроме того, признаны виновными в убийстве лица, заведомо для них находившегося в беспомощном состоянии, с целью скрыть другое преступление, совершенное ими группой лиц по предварительному сговору, а К., И. и М. за заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления.

Б. и И. еще признаны виновными в краже, совершенной группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище и с причинением потерпевшим значительного ущерба, а также в хищении огнестрельного оружия, совершенном группой лиц по предварительному сговору.

Т. еще признан виновным в незаконном ношении, хранении и неоднократном сбыте огнестрельного оружия, а К. - в неявке в срок без уважительных причин на службу при переводе продолжительностью свыше одного месяца.

Согласно приговору эти преступления К., И., Б., Т. и М. совершили при следующих обстоятельствах.

Б., И., Т. и М. проживали в г. Урай Тюменской области. Там же до призыва на военную службу проживал и К. Последний проходил службу в г. Свердловске и оттуда 10 августа 1998 года для дальнейшего прохождения службы был направлен в г. Югорск той же области, но без уважительных причин туда не прибыл, а уехал к месту своего жительства. Там он, как и четверо первых, встал на путь совершения преступлений.

В ноябре 1998 года К., зная о наличии у его знакомого - гр-на И.А. большой суммы денег (120 тысяч рублей), рассказал об этом Б., Т. и несовершеннолетнему И.И. и договорился с ними совершить разбойное нападение на И.А. в его квартире.

Желая в то же время обезопасить себя, К. отвел себе роль пособника в совершении этого преступления, назвал Т., Б. и И.И. место жительства И.А., описал расположение его квартиры и поведал, что тот будет находиться в квартире один.

Б., в свою очередь, опасаясь ответных действий со стороны И.А. и в целях подавления его сопротивления, по согласованию с остальными участниками преступления в качестве орудий преступлений приготовил монтировку, две резиновые дубинки, а также липкую ленту и две маски.

Утром 17 ноября Т., Б. и И.И., действуя, как это было обусловлено, прибыли с названными предметами к квартире И.А. Тогда же Т. постучал ему в дверь. Когда же И.А., проявляя беспечность, открыл дверь, они втроем, а Б. и И.И. в масках, ворвались в квартиру.

Применяя насилие, Т. ударом кулака в лицо сбил И.А. с ног, а Б. и И.И., используя резиновые дубинки, нанесли ими, а затем и ногами, по несколько ударов по голове и другим частям тела потерпевшего. Т. в то же время схватил И.А. руками за шею и высказал ему на словах угрозу убийства.

Подавив этим волю потерпевшего к сопротивлению, они связали его и заклеили ему рот лентой, стали искать деньги, но не нашли. Похитив 5 компакт-дисков стоимостью 300 рублей, вернулись к К., который вместе с М. ожидал их на квартире гр-ки С.

Сообщив там К.И. о совершившемся нападении на И.А. и проявляя неудовольствие его результатами, Т. потребовал от К. назвать другое лицо, у которого они смогли бы похитить деньги в крупном размере либо иные ценности такой же стоимостью. К.И. назвал своего отца - К.О., принял избранный теми же участниками и присоединившейся к ним М. вариант хищения с помощью ключей, которые М. обещала похитить у его несовершеннолетнего брата.

Вечером 19 ноября М., выполняя роль пособника открытого хищения и используя свои родственные отношения с К., пригласила несовершеннолетнего К.Ан. на квартиру С. и похитила у него ключи от квартиры его отца, с которым он проживал, передала их Б., а тот отдал их К.И.

Утром 20 ноября К.И., Б., Т. и И. с этими ключами прибыли к месту хищения. Тогда же К.И. ключами открыл внешнюю входную дверь, а внутреннюю открыла остававшаяся в квартире малолетняя К.А., полагавшая, что домой вернулся ее брат К.Ан.

Пользуясь этим, К.И. и другие названные лица, в масках, проникли в квартиру К.О., из которой в присутствии малолетней девочки, сознававшей происходящее, похитили украшения из золота и серебра общей стоимостью 125190 рублей.

Похищенное большей частью принесли в квартиру С., оставили его у находившейся там же М.

Перед этим, в первом часу ночи того же 20 ноября, Б. и Т. убили саму С. Это преступление они совершили по предварительному сговору между собой, во время ее ночного сна и их пребывания тогда у нее в квартире.

Мотивом убийства С. стало ее намерение заявить в милицию о готовящемся хищении из квартиры К.О., а целью - скрыть это преступление.

Лишая С. жизни, Б. душил ее веревкой, а Т. нанес ей несколько ударов ножом в область грудной клетки и столько же ударов разводным газовым ключом по голове.

Ключ ему как орудие убийства принес из дома тот же Б.

Потерпевшая скончалась на месте преступления.

Ранее, в августе - октябре 1998 года, Б. и И. вместе и по предварительному сговору совершили 7 краж личного имущества из квартир граждан, в том числе и хищение охотничьего оружия.

В частности, утром 18 августа они путем подбора ключа незаконно проникли в квартиру гр-на Г. и тайно похитили у него телевизор, видеоплеер, фотоаппарат, телефон иностранного производства, золотое кольцо и другие ценности, а всего на сумму 10265 рублей.

Утром 26 августа Б. и И. таким же образом проникли в квартиру гражданина Куз. и тайно похитили у него магнитолу, украшения из золота, предметы одежды и другие ценности, а всего на сумму 7665 рублей.

Днем 3 сентября они тем же путем проникли в квартиру гр-ки Ш. и тайно похитили у нее музыкальный центр, электромиксер, золотое кольцо, другие ценности, а всего на сумму 13540 рублей.

Днем 1 октября Б. и И. взломали входную дверь, проникли в квартиру гр-ки В. и тайно похитили у нее 5 шуб, 15 пар обуви, другие ценности, а всего на сумму 14800 рублей. Одновременно они похитили принадлежащие гр-ке А. и находившиеся у В. на хранении 2 пальто и 5 пар обуви общей стоимостью 2320 рублей.

Днем 13 октября Б. и И. взломали входную дверь, проникли в квартиру гражданина С-ва и тайно похитили у него 3 шубы, 18 пар обуви, а всего на сумму 8400 рублей.

Утром 20 октября они путем подбора ключей проникли в квартиру гр-ки К-вой и тайно похитили у нее видеоплеер, фотоаппарат, 3 шапки, украшения из золота и серебра, деньги, а всего на сумму 10285 рублей.

30 октября, в 23 часу, Б. и И. с третьим лицом через балкон также незаконно проникли в квартиру гражданина Гор. и тайно похитили у него сейф и деньги на сумму 8050 рублей, а также охотничьи карабин и два ружья стоимостью 5200 рублей.

Совершенными кражами всем потерпевшим, исключая А., был причинен значительный ущерб.

Похищенное оружие было передано для сбыта Т., который незаконно носил, хранил его, а затем в течение 10 дней продал двум установленным лицам.

Т. и Б. были задержаны в связи с совершенным ими убийством. Было это в ночь на 22 ноября 1998 года. Тогда же были задержаны И. и К.И.

В кассационных жалобах осужденная М. просит отменить приговор в части вмененного ей пособничества в совершении грабежа, а осужденный К. и его защитник - адвокат Мухаметшина А.Р. - в части вмененного К. пособничества совершению разбойного нападения. Одновременно К. просит исключить из приговора указание о совершении им грабежа группой лиц по предварительному сговору.

В обоснование своей просьбы М. ссылается на то, что, встретившись с малолетним К.А. накануне хищения, она ключи из одежды последнего не брала. Взял их, воспользовавшись случаем, осужденный К. Он же один похитил ценности отца, а затем передал их ей для возвращения. Она не успела это сделать в связи с задержанием. В преступлении оговорила себя. Допрашивалась ночью, в состоянии беременности, без защитника. Отрицательная характеристика на нее не соответствует действительности. Она одна воспитывала сына. Не работала и проживала в г. Урай временно. Родители ее состоятельны и помогали ей материально. К. - ее родственники. Содействовать осужденным совершать хищение у них она не могла и пособником преступления не являлась. В этом старалась убедить суд. Защищавший ее в суде адвокат материалы дела хорошо не знал и не помог ей избежать ответственности.

Осужденный К. ссылается на то, что, проживая в квартире потерпевшего И.А. перед происшедшим разбойном нападением на него, не мог проявить свою неблагодарность и не проявлял ее. В квартиру отца пришел, чтобы взять свои документы. Б. и И. сопровождали его. Т. с ними не было. Хищение ценностей родителей совершил один, в тайне от упомянутых Б. и И., а также от сестры, которая случайно оказалась дома. Также самостоятельно он завладел ключами от входной двери. Воспользовался неосмотрительностью брата в то время, когда тот встречался с М. в квартире С.

Одновременно К. заявляет, что в ходе предварительного следствия ему ст. 51 Конституции РФ не разъяснялась, защитник не предоставлялся, свои признательные показания об ограблении своего отца в соучастии с другими осужденными и пособничестве совершенному разбойному нападению на И.А. он дал под воздействием работников милиции, а потерпевшие, свидетели и остальные осужденные оговорили его в этих преступлениях.

В продолжение сказанного К. утверждает, что ст. 201 УПК РСФСР следователь выполнял с "дежурным" адвокатом и дело ему предоставил в неподшитом виде, непронумерованным.

Адвокат Мухаметшина А.Р., приводя те же доводы о действиях К. и ссылаясь на его положительные характеристики, просит снизить ему наказание.

В то же время Мухаметшина А.Р. отмечает, что, предъявляя обвинение К. и составляя обвинительное заключение, следователь не оговорил сделанного им исправления в слове "крупный", выражающем причиненный К. ущерб во время ограбления квартиры его отца. Следователь согласился с той стоимостью похищенного, которую назвал потерпевший, резолютивную часть обвинительного заключения изложил кратко, не привел там все похищенные у потерпевшего предметы. Само дело, продолжает Мухаметшина А.Р., расследовалось свыше года, а с делом К. знакомился в течение нескольких часов. Защита его осуществлялась несколькими адвокатами. Протокол судебного заседания был изготовлен в срок свыше 3 дней.

Осужденные Б. и Т. в кассационных жалобах просят отменить приговор в части вмененных им грабежа, разбоя и убийства и дело по этим составам преступлений направить на новое судебное рассмотрение.

Одновременно Б. просит исключить из приговора вмененный ему квалифицирующий признак совершения краж и хищения оружия группой лиц по предварительному сговору, а Т. - переквалифицировать его действия по сбыту оружия с ч. 2 на ч. 1 ст. 222 УК РФ.

В обоснование своих просьб Б. заявляет о том, что в разбойном нападении на И.А. не участвовал и был в это время на городском рынке. В квартире отца осужденного К. был в качестве сопровождающего. Убийство С. совершили двое неустановленных мужчин. Эти мужчины повстречались ему и Т. во время кратковременного оставления ими квартиры потерпевшей. Труп последней он вместе с Т. и К. спрятал из-за опасения ответственности за чужие действия. Остававшийся на месте преступления его газовый ключ со следами крови он приносил до случившегося с целью использования его в ремонте водопроводных кранов. Все вмененные ему квартирные кражи и хищение оружия совершил один, кражи в меньшем объеме, украденные у потерпевших и изъятые у осужденного И.И. вещи были переданы последнему им в счет оплаты работ по ремонту его квартиры. На предварительном следствии он оговорил себя и других осужденных в совместных действиях. Органы следствия не проверили версию причастности к убийству других лиц, не установили, с кем потерпевшая С. была в близких отношениях, не уяснили, почему на месте преступления не оказалось его и Т. следов рук, потовых и иных выделений, почему судебно-медицинский эксперт в категорической форме не признал орудием преступления нож, выданный осужденным И.И.

При определении стоимости украденных ценностей и установлении характера похищенного оружия, поучает далее Б., органам следствия не лишне было провести товароведческую, химическую и баллистическую экспертизы, а при написании протокола судебного заседания уложиться в установленный законом срок. При рассмотрении дела в кассационном порядке он предлагает обсудить вопрос об освобождении его от наказания по последнему акту об амнистии в связи с тем, что он в 1995 году был награжден медалью "За отвагу".

Осужденный Т., обосновывая свои просьбы, заявляет о том, что органы следствия бесспорных доказательств виновности его в корыстных преступлениях и в убийстве суду не представили. Потерпевший И.А. мог оговорить его в разбойном нападении, подсудимый К. показал в суде о том, что один совершил хищение из квартиры отца. Показания осужденного И.И. о нанесении им, Т., ударов С. ножом в грудь не соответствуют заключению судебно-медицинского эксперта о том, что такие удары наносились потерпевшей в спину. Показания осужденного К. о том, что он слышал звуки самих ударов, не проверены экспериментальным путем. Осужденный Б. давал показания о том, что он не видел, как им, Т., наносились удары газовым ключом. Свидетель П., изобличая его в убийстве, свои первоначальные показания усиливала последующими. Свидетель К. такие же изобличительные показания давала в состоянии беременности. Лично он, Т., оговорил себя в убийстве С. Сделал это под воздействием работников милиции. Пребывание его в квартире С. и участие в сокрытии трупа убитой тоже не свидетельствует об убийстве им потерпевшей. Его заявление о невиновности в этом преступлении и причастности к нему других лиц оставлено без внимания. Ходатайство о вызове в суд лиц, которые бы смогли подтвердить сделанное им заявление, оставлено без удовлетворения. Что касается его действий по хранению, ношению и сбыту похищенного оружия, то они, по его мнению, должны квалифицироваться по ч. 1 ст. 222 УК РФ.

Вместе с этим Т. указывает в жалобе, что следователем ему не разъяснялись требования ст. 51 Конституции РФ. Некоторые следственные действия с ним проводились в отсутствие его защитника. Сам защитник с материалами дела был ознакомлен поверхностно, свои обязанности в суде выполнял не в полной мере, не помог суду глубоко проникнуть в существо происшедшего, не сумел показать положительный характер его личности, не убедил суд о его слабом состоянии здоровья и невозможности вследствие этого совершить тяжкие преступления. Участвовавший в суде прокурор и сами судьи находились в судебном заседании в нетрезвом состоянии. Постановленный теми же судьями приговор имеет пробелы. Из приговора не видна позиция суда по вмененным ему органами следствия ст. 210, ч. 1, УК РФ и квалифицирующему признаку совершения корыстных преступлений группой лиц по предварительному сговору. После рассмотрения дела работники суда убеждали его отказаться от избранного им для участия в кассационном заседании защитника Семенова А.Б., не вручили ему, осужденному, извещение о направлении дела в кассационную инстанцию, неправильно информировали его родителей об обстановке в следственном изоляторе, о полученном им якобы там заболевании.

В своих возражениях на поданные кассационные жалобы потерпевшие: Шес., Л., Шил. и К-на просят приговор оставить без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, Военная коллегия находит, что Б., Т., И., М. и К. обоснованно осуждены за корыстные преступления, Б. и Т. - за умышленное убийство с целью скрыть другое преступление, Б. и И. - за хищение огнестрельного оружия, Т. - за незаконное ношение, хранение и сбыт этого оружия, а К. - за преступление против военной службы.

Доводы кассационных жалоб осужденных Т., Б. и К. об отмене приговора в части осуждения двух первых за разбой, а последнего за пособничество совершению этого преступления являются несостоятельными.

Из показаний потерпевшего И.А. на предварительном следствии и в судебном заседании явствует, что преступление в отношении его было совершено 17 ноября 1998 года, в 10 часу. В числе трех преступников, напавших на него, были Т. и Б. Т. был без маски, а Б. - в маске из прозрачного капронового чулка. Их, обоих, он легко узнал в суде, по внешнему виду. Третий парень тоже был в маске, но его он не запомнил и в суде не узнал. Т. первым нанес ему удар кулаком в лицо и сбил его на пол. Потом тот же, Т., душил его и угрожал убийством. Б. и третий парень в это же время наносили ему удары резиновыми палками и ногами по голове и другим частям тела. Этими действиями преступники подавили его волю к сопротивлению. Опасаясь за свою жизнь, он позволил им связать себя. После этого они заклеили ему рот липкой лентой и стали искать деньги в его 4-комнатной квартире, без затруднений ориентировались в ней. В силу этого и того, что незадолго до нападения у него проживал К.И., он убежден, что нападавшие на него преступники действовали по наводке К., который, наряду с местом его жительства и имущественным положением, знал о пребывании его одного в квартире, расположение самой квартиры и находившихся в ней предметов домашнего обихода. Последние осматривались избирательно во время преступного посягательства. Похищенные пять компакт-дисков, как недостигнутый результат нападения, составляют стоимость 300 рублей.

Показания потерпевшего И.А. полностью подтверждены показаниями осужденных И.И., Т., Б. и К. аналогичного содержания.

В частности, осужденный И.И., в точности воспроизводя обстоятельства нападения на потерпевшего и характер применявшегося насилия, признался в том, что третьим исполнителем преступления вместе с Т. и Б. был он. Одновременно в качестве пособника преступления им был назван К.И.

Раскрывая роль К.И. в совершении нападения на И.А., Т. показал, что каждый из троих нападавших потерпевшего не знал. Инициативу напасть на него проявил К.И., который, самовольно пребывая вне части, проживал в его квартире и рассказал им о месте нахождения квартиры и ее расположении о состоятельности хозяина и о том, что тот, не работая, остается дома один.

Б., описывая процесс подготовки к нападению на И.А., в свою очередь пояснил, что, рассчитывая похитить 120 тысяч рублей, они вчетвером дважды обговаривали обстоятельства нападения. С согласия остальных участников преступной группы и с целью возможного подавления сопротивления потерпевшего он приготовил монтировку, резиновые палки, липкую ленту. Кроме этого, чтобы не быть узнанным, ему пришлось взять с собою еще две маски. В этих масках во время последовавших преступных действий находились он и И.И. Т. был без маски. Поиск денег они производили в жилых помещениях квартиры потерпевшего. На балкон они не выходили. По заявлению К., которое тот сделал после оставления ими места преступления, деньги находились в сейфе, на балконе.

Не оспаривая свою роль пособника совершенного нападения на И.А., К. также признал, что именно он назвал потерпевшего в качестве объекта преступного посягательства, дважды обговаривал с Т. и двумя другими исполнителями преступления его детали, сообщил им необходимые сведения о квартире и ее хозяине, а после совершения ими преступления лично выяснял создавшуюся после этого обстановку, ходил к дому, где проживает потерпевший. Узнав о появлении там работников милиции, сообщил об этом Т. и Б.

Тот же К., как и потерпевший, подтвердил наличие у последнего в квартире балкона, а потерпевший - и то, что нападавшие на балкон не выходили, а он, после оставления ими квартиры, обратился за помощью в милицию.

По заключению судебно-медицинского эксперта потерпевшему И.А. при избиении в процессе нападения на него были причинены кровоподтек и ушибленная рана в области головы.

При таких данных о разбойном нападении и деталях совершенного преступления, которые привели сами осужденные, заявления трех из них в жалобах о непричастности к таковому являются безосновательными.

Действия Т., Б. и И.И. в отношении И.А. правильно расценены как разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору с целью завладения имуществом в крупном размере, а Б. еще как разбой, совершенный неоднократно (после кражи и хищения оружия).

Содеянное К. по отношению того же потерпевшего обоснованно признано судом как пособничество разбойному нападению, совершенному группой лиц по предварительному сговору и с целью завладения имуществом в крупном размере.

Исходя из сказанного, квалификация действий первых трех по п. "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ, а содеянного четвертым по ст. ст. 33, п. 5 и 162, ч. 3, п. "б", УК РФ сомнений не вызывает.

Выводы суда о виновности Т. и Б. в убийстве также соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на проверенных в судебном заседании доказательствах.

Очевидец убийства - осужденный И.И. раскрыл мотивы и обстоятельства этого преступления, назвал Т. и Б. в качестве лиц, совершивших его.

Так, будучи допрошенным сразу после задержания всех фигурантов по делу, он показал, что в квартире С. он впервые появился во второй половине ноября 1998 года, вместе с Б. Там он познакомился с Т., К. и М. Оттуда по наводке К. он вместе с Т. и Б. направлялся для совершения разбойного нападения. Там же после этого нападения они приняли решение ограбить отца К. Готовясь к этому преступлению, а было это вечером 17 ноября, Т. предложил ему, К. и Б. убить С., ссылаясь на то, что та хочет сообщить в милицию о их новом преступном намерении, а это сделает невозможным реализовать таковое. Участвовать в убийстве вместе с Т. согласился один Б., который сразу предложил, а затем и принес из своей квартиры разводной газовый ключ для нанесения ударов С. и большую дорожную сумку для первоначального сокрытия ее трупа. Развязка наступила в ночь на 20 ноября. Тогда С. легла спать. К. и М. были удалены на лестничную площадку, а они втроем остались в квартире. Первым к С. в спальную комнату вошел Т. Он сначала нанес ей несколько ударов газовым ключом по голове. Последовавший за ним Б. стал душить потерпевшую веревкой, а поскольку та продолжала подавать признаки жизни, тот же Т. нанес ей еще несколько ударов ножом в область грудной клетки. После этого Т. и Б. вложили труп С. в упомянутую дорожную сумку и вынесли на балкон. Он же, И.И., позвал в квартиру К. и М. Двое последних и он убрали окровавленные постель и вещи потерпевшей, без участия М. вынесли и сожгли их вне квартиры, а труп убитой вывезли и оставили на даче отца К.

Такие же показания И. дал в присутствии своего защитника 27 ноября 1998 года. Тогда он был допрошен в качестве обвиняемого.

Показания И.И. в деталях согласуются с показаниями осужденных К. и М., которые они дали в ходе предварительного следствия.

Будучи задержанным и допрошенным 22 ноября 1998 года в качестве подозреваемого, К. поведал следователю, что с С. он поддерживал добрые отношения и предпринимал попытки ее уберечь. С этой целью вечером 20 ноября удерживал в квартире С. ее подругу - гражданку П., которая, не поняв его намерений, ушла оттуда перед происшедшим. Сам он и М. воспрепятствовать убийцам не смогли, так как боялись за свою жизнь. Пребывая во время убийства на лестничной площадке, он слышал звуки глухих ударов и волочения по полу. Возвратившись в квартиру после убийства, увидел труп С. в сумке на балконе, газовый ключ и нож - в ванной комнате, а руки Т. - в крови до локтей. Продолжая опасаться Т., он и М. приняли участие в сокрытии следов преступления, а он и в сокрытии трупа убитой. Проявляя бахвальство, тот же Т. рассказал ему после убийства, что, лишая С. жизни, он, Т., нанес ей четыре удара газовым ключом по голове и три удара ножом в область грудной клетки. Б., с его слов, в то же время душил потерпевшую.

Допрошенная в качестве свидетеля М. того же 22 ноября 1998 года показала, что, войдя с К. в квартиру С., она увидела постель последней в крови, а труп ее в сумке на балконе. Тогда же Т. пообещал ей сохранить жизнь в обмен на молчание.

Мотивом совершенного убийства К. и М. назвали желание С. обратиться в милицию по поводу планируемого ограбления квартиры К.О.

Давая показания в качестве обвиняемой, М. не отрицала своей причастности к сокрытию убийства.

Подруга убитой - упомянутая выше свидетель П., на предварительном следствии и в суде показала, что вечером 19 ноября 1998 года она действительно была у С. в квартире и ушла от нее в 23 часу. Остававшийся там К. просил ее задержаться. Она же, не зная о готовящемся преступлении и побуждениях К., не откликнулась на его просьбу. Перед уходом видела в квартире М., Б. и Т. Т. ссорился с С., высказывал ей угрозы. После происшедшего М. рассказала ей, что после ее ухода С. была убита. Убийцей называла Т., орудиями убийства - газовый ключ и нож, в числе присутствующих - И.И. Сам Т. при встрече с ней также признался ей в убийстве С., рассказывал ей о том, что М., убирая следы преступления, мыла пол в квартире убитой.

Свидетель К., ныне жена Т., дважды допрашивалась следователем, показала, что 20 ноября 1998 года, в 3 часу ночи, Т. привел ее в квартиру С., где находились М. и К. Двое последних были в подавленном состоянии, а М. от испуга дрожала. В процессе возникшей ссоры между ней и Т. последний сказал ей, что он убил бабу, труп ее находится в сумке на балконе, и она, К., может разделить судьбу убитой и последует за ней на балкон в другую сумку. Прибыв после этого с ней к ее дяде - гр-ну Л., Т. снял с себя окровавленную рубашку и просил постирать ее. Однако этого она сделать не успела из-за работников милиции, которые изъяли рубашку.

Находясь под впечатлением перенесенного страха за свою жизнь, К. не акцентировала внимание на имевшейся беременности.

В судебном заседании она отказалась давать показания, указывая на возникшие родственные отношения с Т. Показания, данные ею на предварительном следствии, оглашены в суде в порядке ст. 286, п. 2, УПК РСФСР.

Свидетель Л., допрошенный на предварительном следствии и в суде, подтвердил факт изъятия у него в квартире окровавленной рубашки, оставленной Т., и пояснил, что именно эту рубашку он подарил Т. незадолго до происшедшего в опрятном состоянии.

Этого обстоятельства Т. в суде не оспаривал.

Согласно исследованным судом протоколу выемки и заключению эксперта-биолога, на снятой Т. с себя рубашке и изъятой органами следствия имелась кровь потерпевшей С.

Сам Т. при допросе его в качестве подозреваемого, проводившемся сразу после задержания 22 ноября 1998 года, подтвердил изложенные осужденными И.И. и К.И. обстоятельства и мотивы убийства С., однако пытался убедить следователя в том, что это преступление он совершил один.

Желание Т. отвести Б. от ответственности за убийство и смягчить этим личную ответственность просматривается из показаний осужденной М., свидетелей К. и П., от которых он не скрывал своих преступных действий в отношении С.

Что касается Б., то он, не зная о занятой Т. позиции, при допросе его в качестве подозреваемого того же 22 ноября 1998 года признался в том, что при лишении жизни С. он и Т. действовали вместе как соисполнители и что от их совместных действий наступила смерть потерпевшей. Приводя характер своих действий, он, Б., показал, что душил потерпевшую веревкой.

Аналогичные показания Б. дал следователю при допросе его в качестве обвиняемого 28 ноября того же года. Эти показания он дал в присутствии своего защитника.

Они, как и первые его показания, соответствуют тем, которые давали очевидец происшедшего - осужденный И.И. и осужденный К., последний в варианте трансформации сделанного ему признания со стороны Т.

Они же согласуются в полной мере с данными документов.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта С. при жизни, наряду с ранами теменно-затылочной области и тремя колото-резаными ранами грудной клетки, причинено повреждение в области шеи в виде замкнутой странгуляционной борозды.

Местом убийства С. и сокрытия трупа ее, как это видно из протоколов осмотра, являлись соответственно квартира потерпевшей и дача отца осужденного К.

Орудиями убийства в соответствии с заключениями эксперта-биолога являлись обнаруженные газовый ключ и нож. На обоих этих предметах оставалась кровь потерпевшей. Первый из них выдал Б., а место хранения второго показал И.И.

Совокупность изложенных доказательств, их прочная взаимосвязь не дают оснований усомниться в обоснованности сделанного судом вывода о том, что Т. и Б. виновны в убийстве С.

Приведенные обоими в жалобах аргументы о непричастности к убийству, о недостаточности доказательств, об оговоре и самооговоре не выдерживают критики.

К тому же последние со стороны Б. были невозможны в силу его юридических познаний как бывшего работника милиции и профессиональной солидарности с лицами, проводившими расследование дела.

Совершенное Б. и Т. убийство правильно квалифицированно по ст. 105, ч. 2, п. п. "ж", "к", УК РФ, поскольку преследовало цель скрыть другое преступление и выразилось в совместных действиях, согласованных предварительно.

В то же время квалифицирующий признак "убийства лица, заведомо для них находившегося в беспомощном состоянии" им вменен ошибочно.

Как видно из приговора, к такому состоянию суд отнес сон потерпевшей.

Однако сон является жизненно необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека и его нельзя приравнивать к тому беспомощному состоянию, какое содержится в диспозиции п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Поэтому этот пункт подлежит исключению из приговора.

Преследуемая убийством цель - последующее хищение из квартиры отца К. была реализована тем же кругом лиц, которые совершили убийство и были причастны к нему как укрыватели убийства.

Из показаний 10-летней потерпевшей - К.А. явствует, что утром 20 ноября 1998 года она осталась в квартире одна. В это же время ее внешняя дверь была открыта ключом. Полагая, что домой возвратился несовершеннолетний брат, она сама открыла внутреннюю дверь. Тогда же в квартиру в масках вошли четыре человека. Один из них закрыл ей рот рукой, завел в спальную комнату и велел ей лечь в постель. Затем все они стали искать нужные им ценности. Перед уходом трое из "гостей" спрашивали четвертого о том, все ли ценное они забрали. И получив утвердительный ответ, вместе с ним оставили квартиру. Уходя, преступники перевели ее в кладовку и заперли там. Она же, понимая преступный характер их действий и свое безвыходное положение, стала кричать и взывать о помощи, освобождена была одной из соседок.

Из показаний соседки К. - свидетеля Д. видно, что, услышав крики А. и увидев двери квартиры потерпевших открытыми, она зашла туда, нашла плачущую А. закрытой в кладовке, а от нее и по обстановке в квартире узнала о совершенном преступлении. В то же время она обнаружила перерезанными телефонные провода всех квартир, находящихся на лестничной площадке.

Названная выше свидетель К. показала, что она была очевидцем того, как утром 20 ноября Т., Б., И.И., К.И. пошли на "дело", и, вернувшись, принесли много золотых украшений. Тогда она увидела на руке Т. золотой браслет, а на шее - золотой крест на цепочке. Тот же Т. тут же подарил ей золотое кольцо с зеленым камнем.

Из протоколов выемки видно, что у осужденного К.И. при задержании изъяты золотые цепочка и подвеска, а у М. - 16 наименований ювелирных изделий. Все они опознаны потерпевшим К.О. По его оценке, общая стоимость похищенного составляет 125190 рублей.

Осужденные Т., Б., И.И. и К.И., давая показания сразу после задержания разным следователям, не отрицали совершенного ими, вчетвером, ограбления квартиры К.О. с целью хищения ценностей в крупном размере и компенсации неудавшегося по результатам разбойного нападения на И.А.

Осужденные Б., К.И. и И.И. также указывали на Т. как на лицо, повредившее телефонные провода, ведущие в квартиры потерпевшего и его соседей. Двое первых и Т. не скрывали того, что оставленные у М. украшения из золота предназначались для сбыта, а К. с И.И. и то, что серебряные изделия они оставили лично себе. Б. же рассказал о своем "опекунстве" над малолетней.

Они же, осужденные И.И., Т. и К., раскрывая роль М. в грабеже, показали, что именно она накануне совершенного преступления преднамеренно облила водой несовершеннолетнего К.Ан., под видом просушки взяла у него его одежду и похитила из нее ключи от квартиры К.О. Этими ключами затем была открыта внешняя дверь той же квартиры, а из нее похищены ценности.

Приведенные И.И., Т. и К.И. обстоятельства завладения ключами К.Ан. подтверждаются показаниями последнего об этом.

По признанию самой М. следователю, она, являясь родственницей К. и пребывая вместе с К.И., знала о достигнутой им, последним, Т., Б. и И.И. договоренности обворовать квартиру К.О. С этой целью вечером 19 ноября 1998 года передала Б. похищенные у несовершеннолетнего К.Ан. ключи. Утром следующего дня присутствовала при том, как участники преступной группы пошли брать названную квартиру, а по возвращении их приняла от них большую часть похищенных украшений из золота. Изъяты они у нее были после задержания виновных.

При таких данных заявления осужденных К., Б., Т. и М. в жалобах о совершении грабежа одним К. и непричастности трех последних к этому преступлению нельзя признать правдивыми.

Действия К., Б., Т. и И.И. по ограблению квартиры К.О., совершенные группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, в крупном размере правильно квалифицированы по п. "б" ч. 3 ст. 161 УК РФ.

Действия М. по хищению у К.О. ценностей в крупном размере судом квалифицированы по ст. ст. 33, ч. 5 и 161, ч. 3 п. "б", УК РФ.

Однако в материалах дела есть только данные о том, что, зная о готовящемся похищении ценностей из квартиры потерпевшего, являвшегося его состоятельным родственником, и намерении участников преступления использовать ключи несовершеннолетнего К.Ан. для проникновения в квартиру, противоправно завладела этими ключами, передала их одному из исполнителей преступления, встретила "сотоварищей" с похищенным и удерживала большую часть похищенного ими до произведенной органами следствия выемки.

В деле есть также бесспорные сведения о том, и об этом показали сами исполнители преступления, что о пребывании в квартире потерпевшего малолетней А. они узнали на месте преступления.

Приведенные обстоятельства совершения хищения из квартиры К.О. свидетельствуют о том, что М. знала только о цели тайного хищения ценностей оттуда в крупном размере и предоставила исполнителям преступления ключи от входных дверей квартиры.

Совершенные К.И., И.И., Т. и Б. действия по ограблению квартиры были для М. эксцессом исполнителей.

Поэтому содеянное ею подлежит переквалификации на ст. ст. 33, ч. 5 и 158, ч. 3, п. "б", УК РФ, а вмененное ей отягчающее наказание обстоятельство - совершение преступления в отношении малолетней потерпевшей подлежит исключению из приговора.

Вмененные Б. 7 квартирных краж и хищение оружия последним в жалобе не оспариваются.

Совершение им их совместно с осужденным И. усматривается из показаний того же Б. и самого И. на предварительном следствии.

Оснований не доверять кому-либо из них в части этих показаний не имеется.

По заключению эксперта-криминалиста похищенные ими ружья и карабин относятся к огнестрельному оружию, исправны и пригодны для производства выстрелов.

Квалификация совершенных Б. и И. краж и хищения оружия по ст. ст. 158, ч. 2, п. п. "а", "б", "в", "г" и 226, ч. 3, п. "а", УК РФ сомнений не вызывает, как и достаточность собранных доказательств.

Совершение воинского преступления К. в жалобе не оспаривается.

Действия его, выразившиеся в неявке на службу при переводе продолжительностью свыше месяца, правильно квалифицированы по ч. 4 ст. 337 УК РФ.

Укрывательство К., И. и М. убийства, совершенного Б. и Т. при отягчающих обстоятельствах, подтверждается приведенными выше доказательствами.

Эти действия судом квалифицированы по ст. 316 УК РФ. Признание затем всех троих виновными по этой норме уголовного закона привело к осуждению по ней К. к максимальной мере наказания - двум годам лишения свободы, а М. - к полутора годам лишения свободы. И. как несовершеннолетний был освобожден от наказания по ст. 316 УК РФ.

Однако из материалов дела видно, что об укрывательстве убийства все они сообщили органам следствия 22 ноября 1998 года.

В соответствии со ст. 78 УК РФ срок давности привлечения к уголовной ответственности К. и М. за укрывательство убийства истек в ноябре 2000 года, а И., с учетом применения к нему ст. 94 УК РФ, - в ноябре 1999 года. Поэтому приговор на них в этой части подлежит отмене, а дело - прекращению за истечением сроков давности.

Действия Т., связанные с незаконным хранением, ношением и сбытом двух охотничьих ружей и карабина, квалифицированы судом по ч. 2 ст. 222 УК РФ.

В качестве квалифицирующего признака суд признал сбыт этих ружей в два приема, в течение 10 дней.

Однако сбыт их по частям с единым умыслом (для этого были переданы после хищения) не может рассматриваться как неоднократное действие и носит характер продолжаемого преступления.

Поэтому содеянное Т. в этой части подлежит переквалификации с ч. 2 на ч. 1 ст. 222 УК РФ.

Назначенное Б. наказание в виде 18 лет лишения свободы, а Т. в виде 20 лет лишения свободы, обоим с конфискацией имущества с отбыванием первых пяти лет основного наказания в тюрьме, а остальных в исправительной колонии строгого режима, соответствует особой тяжести большинства совершенных ими преступлений.

Более длительный срок лишения свободы Т. обусловливается его наиболее активной ролью в трех преступных посягательствах.

Оснований для снижения наказания Б. и Т. не имеется, несмотря на исключение у них квалифицирующего признака из одного состава преступления и переквалификации действий Т. по другому.

Амнистия к Б. неприменима в связи с характером совершенных им преступлений.

Внося коррективы в приговор в отношении И.И., Военная коллегия также не находит оснований для снижения ему наказания, назначенного за хищения и по совокупности преступлений.

Учитывая обстоятельства совершенных К. общеуголовных преступлений, оказанное на него воздействие при совершении последнего преступления, Военная коллегия считает возможным снизить ему на один год основное наказание, назначенное по совокупности преступлений.

М. основное наказание подлежит снижению до 5 лет, с учетом освобождения ее от уголовной ответственности по ст. 316 УК РФ и переквалификации ее действий по корыстному преступлению.

Приведенные Т., Б. и защитником К. в жалобах положительные характеристики на осужденных, а М. данные о наличии у нее сына были известны суду и учтены, о чем прямо указано в приговоре.

Ссылка М. в жалобе на наличие в деле отрицательной характеристики на нее и на отсутствие у нее постоянного места жительства и работы является беспредметной, поскольку суд эти обстоятельства при назначении наказания ей не учитывал.

Заявление Т. в жалобе о его слабом состоянии здоровья противоречит приведенным фактическим действиям по совершению преступлений.

Иски потерпевших разрешены правильно, исходя из добытых судом доказательств о причиненном им ущербе. Мнение осужденного Б. и адвоката Мухаметшиной А.Р. по этому вопросу не согласуется с материалами дела.

Указания осужденных Т., М., К. и защитника последнего на нарушение норм процессуального закона со стороны органов предварительного следствия являются безосновательными.

Из материалов дела видно, что Т. и К. сразу после их задержания разъяснялись их права, в том числе изложенные в ст. 51 Конституции Российской Федерации и ст. 52 УПК РСФСР. Отказавшись тогда от защиты при допросе их в качестве подозреваемых, они пожелали воспользоваться адвокатами при предъявлении им обвинения. Когда же таковое им было предъявлено, а адвокаты предоставлены, они отказались давать показания в качестве обвиняемых, ссылаясь на ту же ст. 51 Конституции РФ.

М., допрашиваемая в качестве свидетеля, также охотно давала показания. Претерпев, с ее слов, неприятные последствия убийства, она не скрывала преступных действий других осужденных. Будучи же ознакомленной с постановлениями о предъявлении ей обвинения, М. в присутствии защитников отказалась давать показания, ссылаясь также на ст. 51 Конституции РФ и не ссылаясь на свою беременность.

При выполнении требований ст. 201 УПК РСФСР Т., К. и М. вновь были предоставлены адвокаты и все дело, в 5 томах.

Отводов адвокатам и нареканий в адрес следователя по поводу оформления дела с их стороны не было.

Ознакомившись после этого вместе со своими защитниками с делом в полном объеме, без ограничения во времени, они собственноручно указали об этом в протоколах. То же самое сделали и их защитники.

Заявленные М., Т. и защитниками обоих ходатайства были рассмотрены следователем и по ним вынесены постановления.

От К. и его защитника ходатайств не было. Использованное К. время при ознакомлении с касающимися его материалами (5 часов 30 минут) было достаточным, чтобы уяснить их с учетом предъявленного ему обвинения, которое он в большей части не оспаривал.

Утверждение осужденных Т. и М. в жалобах о том, что защищавшие их в суде адвокаты плохо знали материалы дела и не смогли выполнить возложенные на них обязанности, противоречит объективным данным.

Как видно из протокола судебного заседания и приговора, у Т. со своим защитником - адвокатом Епитифоровым А.С. было заключено соглашение, а М. доверила свою защиту адвокату Шор А.В., беседовала с ним перед началом судебного заседания. Оба этих адвоката, хорошо ориентируясь в материалах дела и собранных по делу доказательствах, поставили перед судом вопросы, направленные на исключение из обвинения Т. и М. нескольких составов преступлений, а Епитифоров А.С. еще и о переквалификации действий Т. по сбыту оружия с ч. 2 на ч. 1 ст. 222 УК РФ.

Все это, в совокупности с другими аргументами, позволило суду исправить основные ошибки, допущенные органами предварительного следствия, оправдать Т. по ст. ст. 158, ч. 3, п. "а" и 226, ч. 4, п. "а", УК РФ, а М. - по ст. 175, ч. 1, УК РФ.

Используя доводы тех же адвокатов, Военная коллегия внесла окончательные коррективы в обвинение.

Заявление Т. в жалобе о том, что суд не высказал в приговоре своей позиции по вмененным органами следствия ст. 210, ч. 1, УК РФ и квалифицирующему признаку совершения корыстных преступлений группой лиц по предварительному сговору, противоречит самому приговору.

Давая там правовую оценку действиям Т., суд указал, что ст. 210, ч. 1, УК РФ исключается из обвинения Т. как излишняя. Что касается названного квалифицирующего признака, то он Т. судом вменен и охватывается квалификацией его действий по п. "б" ч. 3 ст. 161 и п. "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ.

Из направленных Т. и его защитником в Военную коллегию жалоб, а последним и телеграмм видно, что оба они заблаговременно узнали о времени рассмотрения дела в кассационном заседании, а защитник участвовал в самом заседании.

Вручение осужденным к лишению свободы извещения о направлении дела в кассационную инстанцию не обязательно. Таковое направляется в адрес начальника следственного изолятора для оповещения всех осужденных, которые подали кассационные жалобы.

Сделанное следователем исправление в слове "крупный" в постановлении о предъявлении обвинения К. и в резолютивной части обвинительного заключения на него при изложении причиненного ущерба грабежом имело место. Однако оно не может являться основанием для отмены приговора, поскольку соответствует содержанию обвинения и не свидетельствует о его расширении (формулируя обвинение К., следователь указал, что он, К., открыто похитил ценности стоимостью свыше 500 минимальных размеров оплаты труда и совершил преступление, предусмотренное п. "б" ч. 3 ст. 161 УК РФ).

К тому же сам К. и его защитник не акцентировали внимание на приведенное исправление во время предъявления им обвинения и при ознакомлении их с делом. К. в то же время в жалобе не оспаривает своей виновности в грабеже, совершенном в крупном размере, и отрицает только совершение этого преступления по предварительному сговору с другими осужденными.

Принятая в целом следователем форма изложения резолютивной части обвинительного заключения соответствует его описательной части.

Допросы задержанных ночью обусловливались требованиями ст. 123 УПК РСФСР, длительность расследования дела - характером преступных проявлений, а изготовление протокола судебного заседания в срок свыше 3 суток - большим объемом работы секретаря судебного заседания.

Имеющиеся в жалобах измышления в адрес органов следствия, прокуратуры и суда могут быть приняты только как реакция на их профессиональную деятельность и принятое решение.

Оснований для отмены приговора не имеется.

Находя таковые для изменения приговора и руководствуясь ст. ст. 332, 339, п. 4, УПК РСФСР, Военная коллегия

 

определила:

 

приговор Уральского окружного военного суда от 25 марта 2000 года в отношении Б., Т., К., И. и М. изменить.

Исключить из приговора указания об осуждении Б. и Т. по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, а в отношении М. о признании отягчающим наказание обстоятельств совершения преступления в отношении малолетней.

Переквалифицировать действия Т. с ч. 2 на ч. 1 ст. 222 УК РФ и назначить ему наказание по этому составу преступления в виде двух лет лишения свободы.

Переквалифицировать действия М. со ст. ст. 33, п. 5 и 161, ч. 3, п. "б", УК РФ на ст. ст. 33, п. 5 и 158, ч. 3, п. "б", УК РФ, по которым назначить ей наказание в виде пяти лет лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием основного наказания в исправительной колонии общего режима.

Приговор в отношении М., К. и И. в части осуждения их по ст. 316 УК РФ отменить и уголовное дело прекратить за истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

На основании ст. 69, ч. 3, УК РФ по совокупности совершенных преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, считать осужденными:

Т. - по ст. ст. 222, ч. 1, 161, ч. 3, п. "б", 162, ч. 3, п. "б", 105, ч. 2, п. п. "ж", "к", УК РФ к 20 годам лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием первых пяти лет в тюрьме и остального наказания в исправительной колонии строгого режима;

Б. - по ст. ст. 226, ч. 3, п. "а", 158, ч. 2, п. п. "а", "б", "в", "г", 161, ч. 3, п. "б", 162, ч. 3, п. "б", 105, ч. 2, п. п. "ж", "к", УК РФ к 18 годам лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием первых пяти лет в тюрьме и остального наказания в исправительной колонии строгого режима;

К. - по ст. ст. 337, ч. 4, 161, ч. 3, п. "б", 33, п. 5 и 162, ч. 3, п. "б", УК РФ к 9 (девяти) годам лишения свободы, с конфискацией имущества, с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима;

И. - по ст. ст. 158, ч. 2, п. п. "а", "б", "в", "г", 161, ч. 3, п. "б", 162, ч. 3, п. "б", 226, ч. 3, п. "а", УК РФ к 9 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

В остальной части приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных Т., М., К. и адвоката Мухаметшиной А.Р. - без удовлетворения.

 

Судья

Верховного Суда

Российской Федерации

генерал-майор юстиции

А.Я.ПЕТРОЧЕНКОВ

 

Секретарь

Л.Н.КОРНЕЕВА