СПРАВКА О СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЯХ И НЕКОТОРЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЯХ,

ВЫНЕСЕННЫХ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИЕЙ ВЕРХОВНОГО СУДА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ОКТЯБРЕ 2009 ГОДА

 

Судебные решения

 

Инструкция о порядке выдачи удостоверений ветерана боевых действий не противоречит действующему законодательству.

Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 21 октября 2009 года N ВКПИ09-111 по заявлению Н.

Н. просил признать абз. 5 п. 3 Инструкции о порядке выдачи удостоверений ветерана боевых действий в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации от 15 марта 2004 года N 77, в редакции приказа этого же Министра от 7 марта 2008 года N 114 (далее - Инструкция), в части, не позволяющей использовать справки в качестве документов, подтверждающих участие в боевых действиях, незаконным.

Военная коллегия нашла заявление не подлежащим удовлетворению по следующим основаниям.

Мнение относительно незаконности абз. 5 п. 3 Инструкции является ошибочным, поскольку оно высказано без анализа законодательства и нормативных актов, действовавших до утверждения Инструкции и после этого.

Согласно ст. 28 ФЗ от 12 января 1995 г. N 5 "О ветеранах", реализация мер социальной поддержки ветеранов осуществляется по предъявлении ими удостоверений единого образца, установленного Правительством РФ.

Во исполнение указанных положений Закона, Правительством РФ издано Постановление от 19 декабря 2003 г. N 763 "Об удостоверении ветерана боевых действий", утвердившее Инструкцию о порядке заполнения, выдачи и учета удостоверения ветерана боевых действий, п. 2 которого предписано, что выдача указанных удостоверений производится в порядке, установленном в соответствующих федеральных органах исполнительной власти.

Основанием для выдачи удостоверений лицам, указанным в п. 1 Инструкции, кроме лиц гражданского персонала, является документально подтвержденный факт выполнения ими задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих территориях, отнесенных к зоне вооруженного конфликта, либо факт выполнения ими задач в ходе контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона, либо получение подтверждающих документов об участии в боевых действиях в соответствующих государствах, указанных в разделе III Перечня государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан РФ (приложение к ФЗ от 12 января 1995 г. N 5 "О ветеранах").

Согласно абз. 2 п. 2 постановления Правительства РФ от 31 марта 1994 г. N 280 "О порядке установления факта выполнения военнослужащими и иными лицами задач в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах и предоставления им дополнительных гарантий и компенсаций", периоды выполнения военнослужащими и сотрудниками задач в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах оформляются приказами командиров воинских частей, начальников штабов, оперативных и иных групп.

П/п. "в" п. 4 Постановления Правительства РФ от 9 февраля 2004 г. N 65 "О дополнительных гарантиях и компенсациях военнослужащим и сотрудникам федеральных органов исполнительной власти, участвующим в контртеррористических операциях и обеспечивающим правопорядок и общественную безопасность на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации" также установлено, что периоды (время) непосредственного участия сотрудников и военнослужащих в контртеррористических операциях определяются на основании приказов командиров (начальников) воинских частей, подразделений и органов, привлекаемых к проведению контртеррористических операций, в которых указаны даты или периоды участия соответствующих сотрудников и военнослужащих в контртеррористических операциях и которые утверждены руководителем Регионального оперативного штаба, а со 2 августа 2006 г. - руководителем контртеррористической операции.

С учетом изложенного необходимо констатировать полное соответствие положений абз. 5 п. 3 Инструкции указанным Положениям постановлений Правительства РФ от 31 марта 1994 г. N 280, от 19 декабря 2003 г. N 763 и от 9 февраля 2004 г. N 65.

Доводы заявителя о несоответствии оспариваемого положения Инструкции Закону ни на чем не основаны, поскольку указанный Закон не устанавливает перечень документов подтверждающих участие ветеранов в боевых действиях, предоставляя полномочия по определению порядка и условий выдачи удостоверений Правительству РФ, а то делегировало ряд своих полномочий в этом вопросе федеральным органам исполнительной власти.

Ссылка Н. на иной порядок выдачи удостоверений ветерана боевых действий в ряде министерств и ведомств, предусматривающий, в частности, предъявление справок в качестве документов, подтверждающих прохождение лицами военной службы и участие в контртеррористических операциях на территории Северо-Кавказского региона РФ с 1999 г., сама по себе не может свидетельствовать о неправомерности порядка, установленного Министром обороны РФ при выдаче удостоверений, поскольку постановлением Правительства РФ от 19 декабря 2003 г. N 763 предусмотрена выдача указанных удостоверений в порядке, установленном соответствующими федеральными органами исполнительной власти.

Инструкция, в том числе и в оспариваемой части, утверждена Министром обороны РФ в пределах его полномочий на основании внесенных в нормативные правовые акты Правительства РФ изменений и с учетом анализа результатов выдачи удостоверений ветеранов боевых действий в Министерстве обороны РФ.

Военнослужащим МЧС России, находящимся в распоряжении начальников, надбавка за сложность, напряженность и специальный режим военный службы выплачивается в размере 50%.

Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 14 октября 2009 года N ВКПИ09-99 по заявлению К.

К. оспорил абз. 2 п. 1 Инструкции о выплате ежемесячной надбавки за сложность, напряженность и специальный режим военной службы военнослужащим войск гражданской обороны и Государственной противопожарной службы МЧС России, утвержденной Приказом МЧС РФ от 7 февраля 2002 г. N 60 (далее "Инструкция").

Военная коллегия оставила заявление без удовлетворения по следующим основаниям.

В соответствии с абз. 2 п. 1 Инструкции выплата надбавки производится от окладов по основной или временно исполняемой воинской должности, а военнослужащим, находящимся в распоряжении командира (начальника), выплата надбавки производится в размере 50 процентов от окладов по ранее занимаемым воинским должностям, военнослужащим, допущенным в установленном порядке в период нахождения в распоряжении к временному исполнению вакантных воинских должностей, - от окладов по этим воинским должностям в размере, установленном в соответствии с абзацем первым пункта 1 Инструкции.

Вышеупомянутый Приказ издан федеральным органом исполнительной власти, в котором федеральным законом предусмотрена военная служба, в пределах его компетенции и официально опубликован для всеобщего сведения.

Размер же ежемесячной надбавки за сложность, напряженность и специальный режим военной службы, подлежащей выплате военнослужащим войск гражданской обороны и Государственной противопожарной службы МЧС России, находящимся в распоряжении командира (начальника), установлен оспариваемым абз. Инструкции в соответствии с п. 4 ст. 13 ФЗ "О статусе военнослужащих", не противоречит ни действующему законодательству, ни другим нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу, и не нарушает права и законные интересы военнослужащих.

Решение о признании увольняемого военнослужащего нуждающимся в жилье при перемене им места жительства принимается по месту прохождения военной службы.

Решение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 28 октября 2009 года N ВКПИ09-113 по заявлению Е.

Е. просил признать недействующим абз. 1 п. 2 Порядка формирования списков состоящих на учете в воинских частях и организациях Вооруженных Сил РФ граждан - получателей государственных жилищных сертификатов и граждан, включенных в резерв на получение государственных жилищных сертификатов, оформления и выдачи государственных жилищных сертификатов, утвержденного приказом Министра обороны РФ от 10 июня 2006 г. N 215, (далее - Порядок) в части слов "в которой они состоят на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях (улучшении жилищных условий)".

В обоснование заявления он указал, что основанное на положениях абз. 1 п. 2 Порядка требование командования о необходимости признания военнослужащего, признанного ранее нуждающимся в улучшении жилищных условий органом местного самоуправления по избранному месту жительства после увольнения в запас, нуждающимся в жилом помещении по месту прохождения военной службы как условие для получения им государственного жилищного сертификата необоснованно сужает круг военнослужащих, которые на основании ФЗ "О статусе военнослужащих" имеют право на получение жилья.

Военная коллегия нашла, что заявление не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Согласно ч. 5 ст. 5 ЖК РФ федеральные органы исполнительной власти вправе издавать нормативные правовые акты, содержащие нормы, регулирующие жилищные отношения, в случаях и в пределах, предусмотренных ЖК РФ, другими федеральными законами, указами Президента РФ, постановлениями Правительства РФ.

Таким нормативным правовым актом является приказ Министра обороны РФ от 15 февраля 2000 г. N 80, утвердивший Инструкцию о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах РФ.

Согласно п. 28 названной Инструкции от 15 февраля 2000 г. военнослужащие включаются в списки очередников на получение жилых помещений (улучшение жилищных условий) на основании решений жилищных комиссий, оформляемых протоколом и утверждаемых командирами воинских частей.

Изложенное указывает на то, что закрепленное в 1 абз. п. 2 Порядка положение, согласно которому одним из условий получения государственного жилищного сертификата военнослужащими, увольняемыми с военной службы из Вооруженных Сил по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, или по состоянию здоровья, или в связи с организационно-штатными мероприятиями, общая продолжительность военной службы которых в календарном исчислении составляет 10 лет и более, является нахождение их в списках очередников на получение жилых помещений (улучшение жилищных условий) в Министерстве обороны, жилищному законодательству не противоречит и само по себе прав и свобод заявителя не нарушает.

Вопреки утверждению в заявлении, оспариваемое положение не противоречит п. 14 ст. 15 и п. 1 ст. 23 ФЗ "О статусе военнослужащих".

Закрепленная в названных статьях обязанность федеральных органов исполнительной власти, в которых предусмотрена военная служба, обеспечить жильем, в том числе путем выдачи государственных жилищных сертификатов, военнослужащих и членов их семей при перемене места жительства не содержит предписаний относительно органа, на основании решения которого военнослужащие принимаются на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях (улучшении жилищных условий).

Напротив, согласно п. 14 ст. 15 ФЗ "О статусе военнослужащих" порядок предоставления социальных гарантий и возмещения расходов, связанных с предоставлением социальных гарантий, указанных в этом пункте, определяется Правительством РФ.

Во исполнение Закона Правительство РФ Постановлением от 21 марта 2006 г. N 153 утвердило Правила выпуска и реализации государственных жилищных сертификатов в рамках реализации подпрограммы "Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством" федеральной целевой программы "Жилище" на 2002 - 2010 годы (далее - Правила).

В силу п. 19 Правил для участия в подпрограмме военнослужащие, указанные в п. 5 Правил, подают в воинские части, в которых они состоят на учете в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий, наряду с другими документами, выписку из решения органа по учету и распределению жилья о постановке на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий (получении жилых помещений).

Это положение фактически воспроизведено в абз. 1 п. 2 Порядка.

Аналогичный порядок признания нуждающимися в жилом помещении (улучшении жилищных условий) установлен для граждан, уволенных с военной службы.

 

Определения по уголовным делам

 

Оправдательный приговор отменен из-за воздействия стороной защиты на присяжных заседателей.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 01 октября 2009 года N 5-47/09 по уголовному делу В. и др.

По приговору Северо-Кавказского окружного военного суда в соответствии с оправдательным вердиктом коллегии присяжных заседателей оправданы: К. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33 и п. "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ, В. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ.

Военная коллегия пришла к выводу, что судом были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на постановление законного и обоснованного приговора.

Присяжные заседатели, в соответствии со ст. 334 УПК РФ, в ходе судебного разбирательства разрешают только те вопросы, которые предусмотрены п. п. 1, 2, 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, то есть вопросы доказанности самого деяния, совершения его подсудимыми и об их виновности в совершении этого деяния.

Вопросы процессуального характера в силу ч. 5 ст. 335 УПК РФ, в том числе о фальсификации материалов дела, процедуры собирания доказательств и другие являются исключительной компетенцией председательствующего судьи и должны рассматриваться в отсутствие присяжных заседателей.

Заявления о процессуальных нарушениях при проведении предварительного следствия являются поводом для проверки допустимости доказательств к судебному разбирательству.

Законом также запрещено всякое воздействие на присяжных заседателей, способное вызвать у них предубеждение, отрицательно повлиять на их беспристрастность и формирование внутреннего убеждения.

Названные требования закона при рассмотрении дела не соблюдены.

Из протокола судебного заседания усматривается, что подсудимый В. совместно со своим защитником адвокатом Ш. в присутствии присяжных заседателей заявляли о том, что следователь не приобщил к материалам дела фонограммы телефонных переговоров, которые опровергали предъявленное В. обвинение, а сотрудники УФСБ России до окончания предварительного следствия якобы уничтожили их в связи с тем, что они, по их мнению, не имеют отношения к делу.

Также, вопреки положениям ст. 299 УПК РФ, названными участниками процесса выяснялись вопросы деятельности органов, проводивших оперативно-розыскные мероприятия, методы их проведения и получения информации.

Кроме того, в присутствии присяжных заседателей Ш. поставил под сомнение профессионализм и объективность эксперта, заявив, что он нарушил методику проведения фоноскопической экспертизы, давал ложные противоречивые показания, взял на себя несвойственные эксперту функции, ответив на вопросы, не поставленные в постановлении следователя о назначении экспертизы. Несмотря на то, что заключение эксперта не было признано судом недопустимым доказательством, защитник назвал выводы эксперта несостоятельными и недостоверными, поскольку, по его мнению, сделаны без проведения экспертного исследования представленных материалов, а являются компьютерными копиями актов и протоколов осмотра компакт-дисков, составленных сотрудниками УФСБ и следователем.

Вопреки требованиям закона, Ш. в присутствии присяжных заседателей при допросе В., а последний в своих показаниях и при воспроизведении фонограммы СФ-15 давали свое толкование содержащейся в ней информации, утверждая о монтаже и фальсификации записи сотрудниками УФСБ и о фальсификации ими акта от 9 сентября 2007 г. о вручении денег Г. для передачи посреднику во взяточничестве в ходе проведения оперативного мероприятия.

Также в присутствии присяжных заседателей Ш. и В. в ходе допроса гражданского истца Г. выясняли, знает ли он о размерах должностных окладов сотрудников ФСБ, прокуратуры, судей, о размерах взяток должностным лицам в органах ФСБ, прокуратуре и судах за совершение незаконных действий в интересах взяткодателей, однако председательствующий своевременно не прервал допрос по этим обстоятельствам, не относящимся к предъявленному В. и К. обвинению и к компетенции присяжных заседателей.

Ш. во вступительном заявлении перед присяжными заседателями указал, что органами предварительного следствия не собрано доказательств виновности В. в предъявленном обвинении, а обвинительное заключение не содержит описания способа совершения им преступных деяний. Не раскрыл существо обвинения и государственный обвинитель во вступительном заявлении.

В ходе судебного следствия Ш., в присутствии присяжных заседателей заявлял ходатайства о приобщении к материалам дела и исследовании собранных им по личной инициативе доказательств и документов, раскрывая их существо до обсуждения ходатайств с остальными участниками процесса и удовлетворения их судом, убеждая присяжных заседателей в наличии доказательств, оправдывающих В., но специально не приобщенных к материалам дела органами предварительного следствия.

Несмотря на неоднократные предупреждения председательствующим о недопустимости таких действий, Ш. вступал в полемику с государственным обвинителем и судом, продолжал задавать вопросы свидетелям и заявлять ходатайства, которые должны разрешаться в отсутствие присяжных заседателей.

Так, только 27 января 2009 г. при допросе Х. и Г. председательствующий снял 18 вопросов, заданных Ш. свидетелям в присутствии присяжных заседателей и не относящихся к их компетенции, а именно: о незаконных методах следствия; размерах заработной платы судей и прокуроров; зависимости размеров взяток сотрудникам ФСБ, прокурорам, судьям от характера неправомерных действий в интересах взяткодателей и т.п.

В ходе выступления Ш. в судебных прениях председательствующий около 20 раз прерывал его в связи с заявлениями о фальсификации доказательств, непрофессионализме органов предварительного следствия и прокуроров, незаконных методах сбора доказательств, существенных нарушениях уголовно-процессуального закона следователем.

Изложенное свидетельствует о том, что систематическое обсуждение в присутствии присяжных заседателей вопросов, не относящихся к их компетенции, в том числе о допустимости доказательств, их фальсификации, стремлении опорочить доказательства, признанные допустимыми, негативная оценка и доведение процессуальных особенностей собирания доказательств органами предварительного следствия могли повлиять на существо принимаемых присяжными заседателями решений, поэтому приговор нельзя признать законным и обоснованным, в связи с чем он подлежит отмене, а дело направлению на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания.

Кассационная инстанция избрала обвиняемому меру пресечения в виде залога вместо заключения под стражу.

Определение Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 26 октября 2009 года N 1-39/08 по уголовному делу Г.

6 сентября 2007 г. в отношении Г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного п. п. "а", "в", "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ и в тот же день он задержан в порядке, предусмотренном ст. ст. 91 и 92 УПК РФ, по подозрению в совершении этого преступления, а 13 сентября 2007 г. постановлением судьи Московского гарнизонного военного суда в отношении него избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Постановлением судьи Московского окружного военного суда от 30 сентября 2009 г. удовлетворено ходатайство следователя о продлении Г. меры пресечения в виде заключения под стражу на два месяца, а всего до 27 месяцев, то есть до 6 декабря 2009 г. включительно.

Проверив материалы производства, обсудив доводы кассационных жалоб, Военная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.

Согласно принципам 32, 37 и 38 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то не было форме, принятого Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 г., лицо, задержанное по уголовному обвинению, имеет право на судебное разбирательство в разумные сроки либо на освобождение до суда.

Это право распространяется на весь срок предварительного заключения вплоть до вынесения приговора и суд обязан в каждом конкретном случае проверить, чтобы длительность предварительного заключения не превышала разумных пределов.

По истечении определенного срока содержания под стражей наличие серьезных оснований подозревать арестованного в совершении тяжкого правонарушения недостаточно и непрерывное содержание под стражей может быть оправдано, если в деле есть конкретные указания на то, что требование защиты публичного интереса, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает требование уважения личной свободы.

Признавая необходимым продлить обвиняемому срок содержания под стражей, суд фактически сослался лишь на тяжесть предъявленного обвинения, подозрения в котором действительно, не отпали, а также на возможность воспрепятствования им производству по делу.

Все другие обстоятельства, а именно: особая сложность дела и его объем (60 томов), могли бы иметь значение для решения вопроса при продлении срока содержания под стражей при условии, если органы следствия принимают активные меры для скорейшего завершения ознакомления с уголовным делом.

Между тем из графиков ознакомления с уголовным делом и объяснений обвиняемого и адвокатов видно, что ознакомление с уголовным делом проводится с 28 января 2009 г., то есть более восьми месяцев, в значительном числе случаев по полтора - два с половиной часа в день, в связи с чем 26 июня 2009 г. Г. письменно просил предоставить ему "возможность ежедневного ознакомления с материалами дела в рабочие дни, т.к. 2 - 3 раза в неделю по 2 - 3 часа явно недостаточно".

При таком положении содержание под стражей может быть неоправданно длительным, что и установлено по настоящему делу.

Что касается опасения относительно возможности Г. воспрепятствовать производству по делу, то это обстоятельство могло служить основанием для заключения его под стражу. Однако после того как доказательства по делу были собраны, это основание при отсутствии новых фактических данных о такой возможности становится беспредметным. К тому же в настоящее время Г. от должности отстранен и его освобождение из-под стражи само по себе не повлечет безусловное восстановление в должности.

Учитывая, что обвиняемый содержится под стражей более двух лет, состояние здоровья в условиях следственного изолятора у него ухудшилось, ранее он положительно характеризовался, имеет семью, несовершеннолетнего и малолетнего детей, нуждающихся в помощи, Военная коллегия сочла необходимым избрать ему меру пресечения в виде залога в размере 10 000 000 рублей.

 

Отдел обобщения судебной практики

Военной коллегии Верховного Суда

Российской Федерации