ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 23 мая 2003 г. N 14-о03-22
Судебная коллегия по уголовным делам
Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Свиридова Ю.А.,
судей Семенова Н.В. и Колышкина
В.И.
рассмотрела в судебном заседании 23 мая
2003 года
кассационную жалобу адвоката Осяка О.В. на приговор Воронежского областного суда от 3
февраля 2003 года, по которому
Л., <...>, судимый 9 ноября 1993
года по ч. 1 ст. 112, ч. 2 ст. 144, ч. 3 ст. 144 УК РСФСР к 4 годам и 6 месяцам
лишения свободы, освобожден 6 февраля 1998 года по отбытии наказания,
осужден по п. п. "в",
"д" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 17 лет лишения свободы в исправительной
колонии строгого режима.
На основании ст. ст. 97, 99 УК РФ Л.
назначена принудительная мера медицинского характера в виде амбулаторного
принудительного наблюдения и лечения у психиатра от алкоголизма.
Заслушав доклад судьи Семенова Н.В.,
мнение прокурора Филимоновой С.Р., полагавшей необходимым оставить приговор без
изменения,
судебная коллегия
установила:
Л. осужден за
убийство с особой жестокостью Р.Д., 11 июля 2002 года рождения.
Преступление совершено 28 августа 2002
года в г. Воронеже при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В кассационной
жалобе и дополнении к ней адвокат Осяка в защиту
осужденного просит приговор отменить и направить дело на новое судебное
рассмотрение, утверждает, что убийство было совершено не Л., а другим лицом, на
следствии Л. признал вину в результате применения к нему недозволенных методов,
указывает, что суд не установил мотив преступления, вышел за пределы
предъявленного обвинения, поскольку в обвинении указано, что ребенок стал плакать и Л. был недоволен
длительным плачем, а в приговоре указано, что ребенок стал кричать и Л. был
раздражен этими криками, кроме того, ничем не доказано, что ребенок плакал или
кричал, вывод о том, что убийство было совершено кухонным ножом основан на
предположениях, т.к. Г. на следствии опознала столовый нож, а на экспертизу был
представлен кухонный нож, кроме того, поскольку изъятие ножа было
проведено с нарушением процессуального закона - без участия понятых, выводы
экспертизы о наличии на ноже крови потерпевшей являются недопустимыми
доказательствами, считает, что, поскольку смерть потерпевшей наступила
немедленно после причинения ей повреждений, вывод суда о совершении убийства с
особой жестокостью ошибочен.
В возражениях на кассационную жалобу
государственный обвинитель Шишкин Н.А. просит оставить приговор без изменения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы
кассационной жалобы, судебная коллегия находит виновность осужденного в
совершении указанного преступления установленной исследованными судом
доказательствами: показаниями самого осужденного на предварительном следствии,
свидетелей Г., К., К.Л., К.У, Б., М., заключением комиссионной
судебно-медицинской экспертизы.
Так, как видно из показаний Л. на
предварительном следствии, он и Г., встретив Р. с ребенком, по просьбе Р.
привезли ее дочь к себе домой. Г. ушла, оставив его наедине с ребенком, который
стал громко кричать. Он напоил ребенка молоком из бутылки, но тот не
успокаивался, примерно через 30 мин. у него не выдержали нервы, он взял на
кухне нож, положил ребенка на пол, стал резать шею и отрезал голову, положил
ребенка в пакет. Когда спускался по лестнице, встретил Г., сказал об убийстве и
показал пакет. Г. убежала, а он вернулся в дом, куда вскоре пришла Г., по его
указанию стала вытирать кровь. Вскоре в дом прибыли работники милиции и
задержали его. Пакет с телом ребенка остался в доме.
Такие показания Л. давал при допросе в
качестве обвиняемого, подтвердил их при осмотре места происшествия с его
участием, в проведении этих следственных действий участвовал адвокат, что
исключало возможность применения к Л. недозволенных методов, доводы жалобы
адвоката в этой части являются несостоятельными.
Свидетель Г. подтвердила, что после того
как она и Л. привезли к себе домой ребенка Р., она пошла в магазин, а когда
вернулась примерно через 30 мин., то увидела лежащий на диване нож и кровь на
полу, кровь также была на руках Л.
Свидетель К.Л., работник милиции,
показал, что соседи Л. сообщили, что видели, как тот выходил из дома с
окровавленными руками. Поднимаясь по лестнице, он наткнулся на пакет с трупом
ребенка. Л. спал на окровавленном матрасе, сам был также окровавлен, в комнате
на полу находился кухонный нож. Л. был в состоянии сильного опьянения и ничего
пояснить не мог.
Аналогичные показания дал свидетель К.У.
Согласно заключению комиссионной
судебно-медицинской экспертизы смерть потерпевшей Р.Д. наступила от ранения шеи
с полным отделением головы, а, кроме того, потерпевшей были причинены 3
колото-резаные раны на шее. Из заключения также следует, что
на ноже, изъятом с места происшествия, одежде Л., и на самом Л. обнаружена
кровь, совпадающая по групповым свойствам и по наличию фетального гемоглобина с
кровью потерпевшей, что свидетельствует о его непосредственном контакте с
потерпевшей или местом ее положения после начала кровотечения.
Доводы жалобы
адвоката о том, что выводы экспертизы о наличии на ноже крови потерпевшей
являются недопустимыми доказательствами, поскольку нож был изъят с нарушением
процессуального закона, не могут быть признаны обоснованными, т.к. по делу
видно, что в судебном заседании при предъявлении приобщенного к делу в качестве
вещественного доказательства ножа свидетель Г. подтвердила, что этот нож
принадлежит ей, а осужденный Л. показал,
что нож похож на тот, который использовался Г.
То обстоятельство, что в протоколе
изъятия и в заключении экспертизы нож поименован
кухонным, а протоколе опознания ножа свидетелем Г. при производстве
предварительного расследования - столовым, не означает, что следствием и судом
не установлено орудие преступления, как об этом указывает в жалобе адвокат.
При таких обстоятельствах суд, оценив
приведенные и другие исследованные доказательства в совокупности, пришел к обоснованному
выводу о его виновности в умышленном причинении смерти Р.Д., отвергнув его
доводы о совершении убийства неизвестным лицом.
Соглашаясь с выводами суда, судебная
коллегия находит несостоятельными аналогичные доводы жалобы адвоката.
Действия осужденного судом правильно
квалифицированы по п. п. "в", "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ как
убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии,
совершенное с особой жестокостью.
Об особой жестокости убийства сам его
способ - отчленение головы грудного ребенка, поэтому доводы адвоката в этой
части являются несостоятельными.
Нарушений требований ст. 252 УПК РФ судом
не допущено.
Наказание осужденному назначено в
соответствии с требованиями закона.
На основании изложенного, руководствуясь
ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия
определила:
приговор Воронежского областного суда от
3 февраля 2003 года в отношении Л. оставить без изменения, а кассационную
жалобу - без удовлетворения.