ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 29 января 2003 г. N 67-о02-84

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Разумова С.А.,

судей Дубровина Е.В., Коннова В.С.

рассмотрела в судебном заседании от 29 января 2003 года кассационные жалобы адвокатов Магда Г.Д и Шалагина В.И. на приговор Новосибирского областного суда от 4 июля 2002 года, которым

М., <...>, русский, с высшим образованием, работавший специалистом 2-й категории регионального отделения ФКЦБ по Сибирскому федеральному округу, ранее не судимый;

- осужден по п. п. "а", "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к трем годам шести месяцам лишения свободы с конфискацией имущества с лишением на основании ст. 47 УК РФ права занимать должности, связанные с функциями представителя власти на государственной службе и в органах местного самоуправления, сроком на два года и с лишением на основании ст. 48 УК РФ классного чина референта государственной службы 1-го класса с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

М. признан виновным и осужден за получение взятки, совершенное группой лиц по предварительному сговору и в крупном размере (5000 долларов США) 23 мая 2001 года в г. Новосибирске.

Заслушав доклад судьи Коннова В.С., объяснения защитника Митрофановой Т., мнение прокурора Шаруевой М.В. об оставлении судебного решения в отношении М. без изменения, Судебная коллегия

 

установила:

 

в кассационных жалобах:

- осужденный М. просит отменить приговор и прекратить дальнейшее производство по делу за отсутствием события преступления, ссылаясь на незаконность приговора, свою невиновность. Считает, что доказательства оценены неверно, а выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам. Полагает, что он не являлся должностным лицом, взяткодатель Г. не преследовал личной выгоды и не действовал в интересах ЗАО "Завод пластмассовых изделий", установленные при проверке нарушения не влекли штрафных санкций и существенных последствий для ЗАО; предмет взятки не проверен на подлинность денежных купюр и необоснованно возвращен Г. Утверждает, что в действиях сотрудников УБОП имелась провокация дачи взятки, в действиях Г. - его оговор, в действиях К. - эксцесс исполнителя. По его мнению, дело расследовано и рассмотрено с нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства и незаконным составом суда;

- адвокат Гиревой С.А. в интересах осужденного М. также просит отменить приговор и прекратить дальнейшее производство по делу за отсутствием события преступления, ссылаясь на те же доводы, что и осужденный М. в своей жалобе.

В возражениях государственный обвинитель Бокарев Л.Д. считает доводы жалоб - несостоятельными, вину М. в получении взятки доказанной, а приговор - правильным.

Проверив материалы дела и обсудив доводы жалоб и возражений на них, Судебная коллегия находит приговор в отношении М. законным, обоснованным и справедливым по следующим основаниям.

Виновность М. в содеянном им установлена совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре. Этим доказательствам судом дана надлежащая оценка.

Аналогичные доводы о невиновности М. в получении взятки, изложенные в кассационных жалобах, уже исследовались в судебном заседании и получили оценку в приговоре.

К. в ходе предварительного следствия пояснял, что при проверке им и М. ЗАО "Завод пластмассовых изделий" он установил, что Г. являлся совладельцем завода и был при проверке представителем проверяемого завода. В 20-х числах мая 2001 года М. сказал ему, что Г. желает ознакомиться с предварительными результатами проверки. В тот же день он и М. встретились с Г. в его джипе и при беседе М. передал Г. листы бумаги, как он понял, с предварительным результатом проверки, и М. кратко рассказал о выявленных нарушениях. Г. спросил, сколько будет стоить не указывать в акте выявленные нарушения, на что М. сообщил, что это будет стоить 10000 долларов США, Г., заявив, что он подумает, предложил М. оставить переданные бумаги ему. Через несколько дней ему стало известно, что Г. снизил сумму вознаграждения до 5000 долларов. Он (К.) договорился с М., что полученные от Г. деньги за то, что скроют в акте часть существенных нарушений, они разделят поровну.

23 мая 2001 года приехавший Г. встретился с М., они о чем-то разговаривали. Затем М. сообщил ему, что Г. сидит в машине и попросил его новый акт проверки отнести Г. (новый акт они составили совместно), а у Г. взять 5000 долларов США, что он и сделал, после чего был задержан сотрудниками милиции.

Последующему изменению показаний К. о том, что деньги у Г. он взял для себя и М. в качестве оплаты последующей помощи в устранении выявленных нарушений, суд дал надлежащую оценку.

М. в ходе предварительного следствия пояснял, что как следовало из документов и со слов Г., тот воспринимался им как фактический владелец ЗАО "ЗПИ", Г. в ходе их проверки неоднократно изъявлял желание ознакомиться с актом проверки до его окончательного подписания. Когда он и К. составили проект акта, Г. посмотрел его и стал выяснять, какие из нарушений являются существенными для него. Он объяснил ему, какие нарушения какие последствия влекут. Г. спросил их, смогут ли они "нивелировать" последствия выявленных нарушений и как он сможет вознаградить их за это. Он и К. посоветовались и сообщили Г., что смогут это сделать за 10000 долларов США. Г. заявил, что сумма значительная и ему необходимо взять список нарушений. После этого он работал над актом проверки и не указывал в нем все нарушения. 22 мая 2001 года Г. пригласил их в джип и просил уменьшить сумму в 3 раза, он (М.) стал торговаться и снизил сумму до 5000, на что Г. согласился. Около обеда 23 мая 2001 года у них вновь появился Г., вызвал их на улицу и начал разговор о деньгах, говорил, что они назвали большую сумму. Он (М.) сказал Г., что тот, наверное, сказал своим, что передает им 500000 рублей. В 14 часов 50 минут Г. сообщил, что все собрал и вскоре приедет. Когда Г. приехал, он вышел к нему, тот сказал, что все привез. Он (М.) сказал ему, тогда давайте. Г. попросил показать ему вариант акта проверки и пригласил их в машину. Ему (М.) было некогда и он сказал К., что приехал Г., хочет посмотреть акт проверки. К. распечатал акт и вышел на улицу. Затем и он (М.) вышел на улицу, после чего узнал о задержании К.

В судебном заседании подсудимый М. пояснял, что при проверке они выявили ряд нарушений и список этих нарушений он показал Г. Тот попросил их помочь устранить эти нарушения, за что обещал вознаграждение в 5000 долларов США. Он и К. согласились. 23 мая 2001 года Г. передал им деньги, которые получил К.

Последующему изменению показаний М., а также тому, за что Г. передал 5000 долларов США, суд дал надлежащую оценку в совокупности с другими доказательствами.

Так, из показаний свидетеля Г. в ходе предварительного следствия (убитого во время расследования дела 10 октября 2001 года у подъезда дома из автоматического оружия) видно, что он обращался к М. с просьбой ознакомить его с заключением проверки. М. назначил ему время и место встречи. Около 18 часов 21 мая 2001 года М. и К. сели к нему в машину, М. передал ему 5 листов печатного текста, сообщив, что это часть акта с выявленными при проверке нарушениями, которые он дает для предварительного ознакомления. Ему М. сказал, что выявленные нарушения повлекут существенные правовые последствия, для него (Г.) и других акционеров. Поскольку проверка проводилась по жалобе акционеров, то они, по словам М., увидев массу нарушений, могут потребовать признания сделок с акциями недействительными, пересмотреть порядок акционирования и состав акционеров. На его (Г.) вопрос, есть ли выход из этого положения, М. заявил, что у него и К., как проверяющих, есть возможность не указывать в акте проверки часть существенных нарушений. Затем, выйдя из машины и посовещавшись, М. и К. вернулись в машину и М. сообщил, что "цена его вопроса" 10000 долларов США, что они переделают акт проверки, не укажут в нем существенных нарушений. Он возразил, что сумма слишком значительна, что он должен более внимательно изучить проект акта, сообщить об этом Ф., спросил, окончательная ли цена ими названа, на что К. заявил, что они живут при рыночных отношениях, могут поторговаться. О происшедшем он сообщил Ф. и та предложила ему внимательно изучить проект акта. Поскольку и так были жалобы акционеров, в связи с чем и проводилась проверка, и чтобы не иметь неприятностей, он решил дать взятку. При встрече с М. и К. 22 мая 2001 года он просил их снизить размер взятки и договорились о снижении суммы до 6000 долларов, а если он не передаст им деньги, то они подготовят акт проверки в том виде, в котором давал ему для ознакомления, то есть со всеми выявленными нарушениями. Утром 23 мая 2001 года он написал заявление в УБОП о вымогательстве К. и М. взятки и далее действовал под контролем работников УБОП. Около 11 часов того же дня при встрече с ними он в целях документирования вновь просил М. и К. снизить размер суммы, но те отказывались, говоря, что и так пошли на уступки ему. Тогда он сказал, что уезжает искать деньги, а они категорически заявили, что он должен привезти деньги к 15 часам. Около 15 часов он встретился с М., сказал, что деньги привез и спросил об акте. М. сообщил, что акт дописывает К. и сейчас принесет его, после чего ушел. Через 5 - 7 минут к нему в машину сел К., он передал ему 6000 долларов, но К. заявил, что они договорились о 5000 и он 1000 долларов забрал. К. положил деньги во внутренний карман пиджака, передал ему новый акт проверки, который не был подписан, сообщил, что сейчас, после получения денег, они его подпишут. Когда К., выйдя из машины, пошел к зданию ФКЦБ, его задержали.

Объективно показания Г. подтверждаются заключением фоноскопической экспертизы с расшифровкой записи разговоров.

Ссылки в жалобах на монтаж аудиовидеозаписей являются несостоятельными. Как следует из заключения фоноскопической экспертизы и показаний эксперта Б., отсутствовал любой вид монтажа (в том числе электронный, механический), исследование проводилось и на компьютере. Изменений, привнесенных в процессе записи или после нее, не обнаружено, непрерывность записи не нарушена.

Согласно УПК РСФСР опечатывание аудио- и видеокассет проводится лишь при необходимости. Наличие такой необходимости определяется соответственно следователем, прокурором и судом. При таких данных ссылка на то, что аудио- и видеокассеты не были опечатаны, не свидетельствует о нарушении требований закона. Доводы о том, что судом перед экспертом не был поставлен вопрос об идентичности голосов на звуконосителях, не свидетельствуют о неверности выводов суда, изложенных в приговоре, поскольку оснований для постановки перед экспертом указанного вопроса не имелось. В судебном заседании подсудимые М. и К. не оспаривали, что участниками данных разговоров являлись они и Г., М. имеет особенности голоса - незначительное грассирование, и они же зафиксированы на видеозаписи.

Ссылка на отсутствие в материалах дела данных о лицах, проводивших видео- и аудиозапись, наименовании и марках применяемой аппаратуры, не свидетельствует о нарушении закона, поскольку согласно ст. 12 Федерального закона РФ "Об оперативно-розыскной деятельности", указанные данные составляют государственную тайну.

Как следует из материалов дела, необходимости в назначении экспертизы по исследованию подлинности переданных в виде взятки долларов - не имелось, каких-либо данных об их поддельности в материалах дела нет.

Ссылка на то, что обнаружение у К. 5000 долларов оформлено актом личного досмотра, хотя, как видно из видеозаписи, при проведении досмотра он деньги бросил на землю, где они и собирались, не свидетельствует о неверном указании акта, поскольку, независимо от того, сумел К. при досмотре бросить деньги или не сумел, они обнаружены у него при личном досмотре.

Доводы жалоб о том, что сотрудники УБОП до проведения оперативного эксперимента должны были направить об этом запрос в ГУВД области, получить оттуда разрешение (задание) на его проведение и осмотренную совместно с понятыми аппаратуру, не основаны на действующем законодательстве и являются несостоятельными.

Ссылка в жалобах на то, что оперативный эксперимент начал проводиться в 10 час. 17 минут, то есть до поступления заявления Г., уже проверялась в судебном заседании, получила соответствующую оценку. Как следует из показаний свидетелей Ж., А., Ш., К.Е., справки заместителя начальника ГУВД (в ведении которого находилось подразделение спецслужбы, осуществлявшее скрытую видеозапись), в связи с тем, что не было проверено время, указываемое видеокамерой, произошла техническая ошибка в 1 час, что могло быть связано с отсутствием перевода времени на летнее время. Фактическое время производства данной скрытой видеозаписи судом установлено верно, оно имело место после подачи Г. соответствующего заявления.

Суд правильно признал данные оперативного эксперимента допустимым доказательством. Об этом же свидетельствует и заключение по материалам служебной проверки, имеющееся в деле.

Виновность М. также подтверждается приведенными в приговоре показаниями свидетелей Ж., А., Ш., К.Е., заявлением Г., протоколами выемок, осмотров и другими материалами дела.

Судом проверялись доводы о том, что М. не являлся должностным лицом, и правильно отвергнуты как несостоятельные. Как следует из материалов дела, М. находился на государственной федеральной службе в государственном контролирующем органе, наделенном распорядительными полномочиями в отношении проверяемых лиц, обязательными для них, независимо от их ведомственной подчиненности, М., являясь специалистом 1-й категории отдела контроля эмитентов и регистраторов, имея специальное звание референта государственной службы 1-го класса, в соответствии со своими должностными полномочиями проверял завод, ведомственно не входящий в систему ФКЦБ, где работал М. При этом М. требовал документацию завода, его требования были обязательны для руководства завода и он получал ее, по результатам проверки он составлял акт, в котором указывал выявленные им нарушения законодательства о рынке ценных бумаг. Согласно Положений "О порядке проведения проверки эмитентов ценных бумаг и профессиональных участников рынка ценных бумаг" и "Об отделе контроля эмитентов и регистраторов Регионального отделения ФКЦБ России в Сибирском федеральном округе", М. обладал правом по результатам проверок направлять эмитентам и профессиональным участникам рынка ценных бумаг предписания с требованием об устранении выявленных нарушений, которые являлись обязательными для исполнения, осуществления контроля за исполнением предписаний, а в случае неисполнения - внесения предложений о наказании, подготовки материалов для направления в правоохранительные и судебные органы.

При таких данных М. правильно признан должностным лицом, осуществлявшим функции представителя власти.

Как следует из материалов дела и это правильно установлено судом, получение взятки происходило группой лиц по предварительному сговору. Из приведенных показаний М., К.Р., Г. следует, что оба - М. и К. - договаривались с Г. об условиях выплаты им денег, оба они участвовали в проверке и составляли акт проверки, оба договаривались о сумме. Кроме того, М. вел переговоры с Г., просившим снизить сумму, и, как пояснял К., он с М. договорились о разделе суммы денег, которые передаст Г.

При таких данных независимо от того, кто именно из членов группы получил денежную сумму от Г., оба они правильно признаны получившими взятку.

Возвращение денег - предмета взятки Г., представившему их для дачи взятки, правомерно, поскольку дача взятки производилась им под контролем правоохранительных органов. Передача этих денег Г. не судом не влияет на законность и обоснованность приговора. Установление фактического собственника денег, представленных Г. для дачи взятки, в предмет доказывания по делу не входит и также не влияет на выводы суда о виновности М. в получении взятки.

Судом правильно установлено, что М. взятка получалась на неуказание в акте проверки части выявленных нарушений, что подтверждается приведенными показаниями К., Г., данными судебно-фоноскопической экспертизы, а также содержанием проекта первоначального и последующего акта проверки. Влекли или не влекли за собой указанные нарушения наложение штрафных санкций либо иные существенные для ЗАО последствия, не влияет на выводы суда о наличии в действиях М. признаков состава преступления - получения взятки. Как пояснял Г., проверки проводилась по жалобам акционеров и, чтобы избежать неприятностей он решил дать взятку в целях неуказания в акте проверки части выявленных нарушений.

Как следует из материалов дела, директором завода Ф. представлять интересы завода, взаимодействовать с проверяющими, обеспечивать их необходимой документацией, материалами, условиями работы было поручено Г., который был представлен проверяющим как заместитель директора завода и фактически выполнял данное ему поручение Ф. Он же интересовался у проверяющих предварительными результатами проверки и последствиями выявленных нарушений. Как поясняла свидетель Ф., Г. занимался вопросами реорганизации завода, работал с акционерами и всеми проверяющими организациями.

Согласно приказа N 4-к от 12 февраля 2001 г. Г. был принят на должность первого заместителя генерального директора с испытательным сроком в три месяца. Отсутствие на копии приказа подписи Г. об ознакомлении с ним и неосуществление заводом платежей за него не может служить основанием для вывода о недействительности приказа. Отсутствие официально зарегистрированных на его имя акций завода также не свидетельствует об отсутствии его заинтересованности в деятельности завода и результатах и последствиях проверки.

Как пояснял К., при проверке он установил, что Г. являлся совладельцем завода, а М. пояснял, что он воспринимал Г. в качестве фактического владельца ЗАО "ЗПИ". Кроме того, в предмет доказывания по делу о получении взятки входит исследование и оценка субъективной стороны взяткополучателей, а не других лиц (Г. по данному делу к уголовной ответственности не привлечен и в отношении него судом дело не рассматривалось).

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства по делу, суд пришел к обоснованному выводы о доказанности вины М. в содеянном им и верно квалифицировал его действия по п. п. "а", "г" ч. 4 ст. 290 УК РФ по указанным в приговоре признакам.

Наказание М. назначено судом в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному им, с учетом данных о его личности, влияния назначенного наказания на его исправление и всех конкретных обстоятельств дела.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, как об этом ставится вопрос в жалобах, из материалов дела не усматривается. Данное уголовное дело возбуждено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства. Кроме того, данное постановление о возбуждении уголовного дела свидетельствует, что оно возбуждалось не в отношении конкретных лиц, а по признакам преступления, предусмотренного п. "а" ч. 4 ст. 290 УК РФ. Указание в нем, что взятку от Г. получили К. и М., не может являться основанием к признанию его незаконным. Кроме того, с учетом того, что между К. и М. имелся предварительный сговор на получение взятки от Г., независимо от того, кто из соучастников принял взятку, данное указание соответствует требованиям закона. Данное дело в соответствии с требованиями УПК РСФСР было назначено к рассмотрению судом в составе судьи и двух народных заседателей. Оно было начато рассмотрением 7 декабря 2001 г. до введения в действие УПК РФ. Согласно ст. 241 УПК РСФСР каждое дело должно быть рассмотрено в одном и том же составе судей. Кроме того, Законом РФ от 29 мая 2002 г. (принятым до введения в действие УПК РФ), утратившим силу в части, касающейся уголовного судопроизводства, Федеральный закон от 2 января 2000 г. N 37-ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" признал лишь с 1 января 2004 г. Из материалов дела также следует, что в связи с введением в действие УПК РФ вопрос об устранении из процесса народных заседателей не ставился.

Таким образом, данное дело рассмотрено законным составом суда.

Как следует из протокола судебного заседания, подсудимый М. пояснял, что он подавал жалобу в суд Железнодорожного района г. Новосибирска, где указал, что время задержания и время видеозаписи не совпадают, и просил запросить из суда Железнодорожного района г. Новосибирска материалы дела (т. 2 л.д. 56 - 57). Однако суд первой инстанции в соответствии с УПК РСФСР и УПК РФ не вправе истребовать дела из других судов, а данному обстоятельству дал оценку в приговоре.

Нарушений требований уголовно-процессуального законодательства в процедуре допроса свидетелей У., М.Е., Ш.И. и С. не имеется. Как следует из материалов дела, М.Е., Ш.И., С. не указывались в списке лиц, подлежащих вызову в суд, при обвинительном заключении (л.д. 369 т. 1). Не вызывались они в суд в качестве дополнительных свидетелей и согласно постановления судьи о назначении судебного заседания (т. 2 л.д. 2). При таких данных удаление их (или кого-либо из них) при допросе 17 декабря 2001 г. свидетеля У. из зала судебного заседания противоречило бы требованиям закона (ст. ст. 18 и 283 УПК РСФСР), 20 июня 2002 г. подсудимым М. было заявлено ходатайство о допросе в качестве дополнительного свидетеля М.Е. (т. 2 л.д. 198) и в соответствии с определением суда он был допрошен в качестве дополнительного свидетеля 24 июня 2002 г. (т. 2 л.д. 201 - 204). После этого 25 июня 2002 г. подсудимым М. было заявлено ходатайство о допросе в качестве дополнительных свидетелей оперуполномоченного С. и следователя Ш.И. (т. 2 л.д. 212). В соответствии с определением суда 27 июня 2002 г. были допрошены в качестве дополнительных свидетелей С. и Ш.И. (т. 2 л.л. 215 - 217). После этого свидетель У. ответил на дополнительные вопросы (т. 2 л.д. 218, 220), и на них ответил ранее допрошенный свидетель М.Е. (т. 2 л.д. 219).

Таким образом при допросе свидетеля У. М.Е., С. и Ш.И. свидетелями не являлись и из зала суда удаляться не могли. Дополнительный свидетель М.Е. допрашивался после допроса свидетеля У. Удаление из зала суда допрошенных свидетелей для допроса новых (дополнительных) свидетелей либо для постановки дополнительных вопросов ранее допрошенным свидетелям без ходатайств об этом участников процесса, вынесения судом определения об этом - законом не предусмотрено. При таких данных нарушения правил допроса свидетелей У., М.Е., С. и Ш.И. судом не допущено.

Провокации дачи взятки со стороны сотрудников УБОП, а также оговора М. Г. и эксцесса исполнителя в действиях К. по приему взятки от Г. - из материалов дела не усматривается.

Выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом в их совокупности, и надлежащим образом обоснованы, мотивированы.

Указание в ч. 2 ст. 260 УПК РФ на незамедлительность рассмотрения председательствующим судьей поданных замечаний на протокол судебного заседания не означает, что судья во время разбирательства дела по существу, без соответствующей подготовки должен рассматривать замечания на часть протокола судебного заседания. Судьей обоснованно рассмотрены поданные замечания после рассмотрения дела и изготовления протокола судебного заседания в полном объеме. Кроме того, ссылка в жалобах на то, что поданные М. замечания на протокол судебного заседания не были рассмотрены незамедлительно, не влияет ни на результаты их рассмотрения, ни на законность и обоснованность приговора и не может являться основанием к отмене приговора.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Новосибирского областного суда от 4 июля 2002 г. в отношении М. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденного М. и адвоката Гиревого С.А. - оставить без удовлетворения.

 

Председательствующий

С.А.РАЗУМОВ

 

Судьи

Е.В.ДУБРОВИН

В.С.КОННОВ