ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 27 декабря 2002 г. N 48-о02-104

 

Председ. Чернышова Н.В.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе председательствующего Тонконоженко А.И., судей Эрдыниева Э.Б. и Коваля В.С. рассмотрела в судебном заседании 27 декабря 2002 года

дело по кассационным жалобам осужденного С., защитника Самошенковой Ю.Р. на приговор Челябинского областного суда от 19 сентября 2002 года, которым

С., <...>, несудимый,

осужден по ст. 102 п. п. "г", "н" УК РСФСР на 11 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Приговором также постановлено взыскать с С. 75000 рублей компенсации морального вреда в пользу Б.Л.

Заслушав доклад судьи Тонконоженко А.И., объяснения осужденного С., поддержавшего жалобы, мнение прокурора Филимоновой С.Р., полагавшей приговор оставить без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

С. признан виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью Б., совершенном по предварительному сговору группой лиц 29 сентября 1994 года на окраине г. Миасса Челябинской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе осужденный С. просит об отмене приговора, прекращении дела, ссылаясь на то, что он не причастен к убийству Б. По мнению осужденного суд существенно изменил показания Г. о способе причинения смерти Б., дал им, а также заключению судебно-медицинской экспертизы неправильную оценку, не учел, что показания Г. противоречат выводам судебно-медицинской экспертизы. Ударов молотком потерпевшему он не наносил, и в этой части показания Г. также являются ложными. Судом исследованы доказательства, которые были добыты с нарушениями уголовно-процессуального закона, оспаривает достоверность выводов судебно-медицинских экспертиз, считает, что на экспертизу был представлен другой труп. Указывает, что он незаконно содержался под стражей. Компенсацию морального вреда суд взыскал с него необоснованно, поскольку он преступления не совершал и Б.Л. иск не заявляла.

В кассационной жалобе защитник Самошенкова Ю.Р. просит об отмене приговора в отношении С., прекращении дела, ссылаясь на то, что вина С. в убийстве Б. ничем не подтверждена, уличающие показания Г., на основе которых был постановлен приговор, получены с нарушениями уголовно-процессуального закона. Кроме того, показания Г. противоречат выводам судебно-медицинской экспертизы, а сами выводы экспертизы являются недостоверными, противоречат научным данным. По делу допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

В возражениях на кассационные жалобы государственный обвинитель Курлыкина Н.И. просит приговор оставить без изменения, ссылаясь на то, что вина С. в совершении преступления материалами дела установлена. Смерть Б. наступила в результате механической асфиксии. Однако у потерпевшего имели место телесные повреждения в виде множества переломов ребер, составляющих 37,5% всего костного каркаса грудной клетки. Переломы костей сопровождались шоком, что могло способствовать наступлению смерти от асфиксии. То обстоятельство, что на теле и голове потерпевшего вследствие гнилостных изменений тканей не обнаружены следы от ударов молотком, это не исключает нанесение их потерпевшему С.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным.

Вина С. в умышленном убийстве с особой жестокостью Б. по предварительному сговору в группе подтверждена протоколом проверки показаний осужденного И. на месте, где и был обнаружен труп потерпевшего, протоколом осмотра трупа, показаниями осужденного Г., показаниями потерпевшей Б.Л., свидетелей, заключениями экспертиз, другими исследованными в суде и приведенными в приговоре доказательствами, которым суд дал всестороннюю и правильную оценку.

Доводы С. о его непричастности к убийству Б. судом были тщательно проверены и обоснованно признаны несостоятельными. В приговоре приведены убедительные мотивы, по которым суд пришел к такому выводу.

Сам С. не отрицал, что он вместе с И., Г. и А. по просьбе К. приехал к ней на квартиру, где был задержан и связан Б. Не отрицал осужденный и то, что именно он управлял автомашиной, в том числе и когда с другими осужденными увозил Б. из квартиры К., чтобы разобраться с ним.

Таким образом, из показаний и С., и других осужденных следует, что в квартиру К. они приехали, чтобы разобраться с задержанным там Б.

При таких обстоятельствах ссылка С. о том, что Б. они вывезли из квартиры К., чтобы другие лица, а не они разобрались с ним, обоснованно признана судом несостоятельной.

С. отрицает свою причастность к вывозу Б. на берег озера, к убийству Б. и сокрытию на берегу озера трупа.

Между тем, суд обоснованно пришел к выводу о том, что С. не только вывез на автомашине Б. к месту его убийства, но и участвовал в лишении жизни потерпевшего, в сокрытии его трупа.

Как видно из материалов дела и правильно установлено судом, из квартиры К. Б. С. и другие вывезли на значительное расстояние, в безлюдное место - на берег озера Ильмень. В пути следования Б. попытался освободиться, однако С. и другие стали наносить ему удары по телу, а С. нанес удары и молотком. На берегу озера Б. осужденные, в том числе и С. избивали руками, ногами, молотком до тех пор, пока потерпевший не перестал подавать признаки жизни. После этого потерпевшего подтащили к озеру, бросили в воду вниз лицом, сдавливая шею руками, удерживая голову в воде.

Судом тщательно проверены уличающие показания осужденного Г., показавшего об обстоятельствах убийства Б. группой лиц, в которую входил и С. В приговоре приведены убедительные мотивы, по которым именно эти показания признаны судом достоверными.

При оценке этих показаний судом правильно учтено, что, давая такие показания, Г. уличал не только С., но и себя и других участников убийства, при этом показал о таких обстоятельствах, которые еще не были известны органам предварительного следствия, и которые нашли свое подтверждение в ходе расследования.

Проверены судом и условия, при которых Г. давал на предварительном следствии уличающие показания, в том числе и при их проверке на месте с применением видеозаписи. Судом установлено, что такие показания Г. давались в условиях, исключающих применение каких-либо недозволенных методов расследования.

Тщательно проверены судом и доводы С. о том, что он не мог наносить потерпевшему ударов молотком по голове, поскольку при исследовании трупа повреждений черепа не обнаружено, а смерть Б. наступила вследствие механической асфиксии.

По делу установлено, что труп Б. был обнаружен через 10 месяцев после совершения преступления.

Из протокола осмотра трупа следует, что на момент осмотра трупа кожные покровы головы потерпевшего имели выраженные гнилостные изменения.

Из показаний судебно-медицинского эксперта, проводившего первичную экспертизу, следует, что на момент вскрытия трупа имелись следы мягких тканей на лице с резко выраженными гнилостными изменениями. Мягкие ткани волосистой части головы отсутствовали полностью. Учитывая гнилостные изменения, эксперт указал, что по этим причинам судить конкретно о том или ином тупом примененном предмете не представилось возможным.

При таких обстоятельствах необнаружение телесных повреждений на голове потерпевшего не влияет на выводы суда о том, что Б. наносились удары не только руками и ногами, но и молотком.

С достаточной полнотой судом исследованы и обстоятельства, связанные с причиной смерти Б.

Из заключений судебно-медицинских экспертиз следует, что наряду с переломом рожка подъязычной кости, приведшим к механической асфиксии, Б. были причинены множественные переломы ребер по различным анатомическим линиям. Такие переломы составили 37,5% от всего костного каркаса грудной клетки. Переломы ребер причинены тупыми твердыми предметами непосредственно до перелома правого рожка подъязычной кости. Такое количество переломов сопровождалось шоком, тяжелым общим состоянием и могло способствовать наступлению смерти от асфиксии.

Наиболее полно и всесторонне причины смерти Б. были исследованы при проведении повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы. При этом комиссией учитывались экспертиза первичного исследования трупа, результаты первичных лабораторных исследований, эксгумации трупа, результаты повторных лабораторных исследований.

Таким образом, у суда не было оснований сомневаться в правильности выводов о причине смерти потерпевшего.

Несостоятельными являются и доводы осужденного и его защитника о том, что судебно-медицинскими экспертами исследовался не труп Б., что его труп вообще не эксгумировали, а исследован был другой труп с учетом того, что длина эксгумированного трупа была 170 см, а длина трупа Б. при его обнаружении 180 см.

Из постановления об извлечении трупа из места захоронения, протокола эксгумации трупа следует, что мать и жена потерпевшего были ознакомлены с решением об эксгумации трупа, а при эксгумации трупа присутствовал сводный брат Б. - О.

О том, что эксгумирован был именно труп Б. свидетельствует и фототаблица к протоколу эксгумации.

После проведенной 15 июля 1997 года эксгумации трупа с 16 июля по 20 августа 1997 года была проведена повторная судебно-медицинская экспертиза эксгумированного трупа.

Выводы указанной экспертизы также не противоречат данным, полученным при проведении комиссионной судебно-медицинской экспертизы.

Не противоречат выводам суда и данные о длине трупа. При первичном осмотре трупа, обнаруженного на месте его захоронения указана длина около 180 см, в заключении судебно-медицинской экспертизы эксгумированного трупа 170 см.

По делу установлено, что труп Б. был обнаружен через 10 месяцев после совершенного убийства, эксгумация была проведена через два года 10 месяцев после убийства. При этом на момент исследования эксгумированного трупа последний подвергался различным анатомическим разрезам и секционным распилам, что не могло не повлиять на его длину. Кроме того, и при первичном осмотре трупа его длина указана приблизительно (около 180 см).

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговор по делу не установлено.

С учетом того, что убийство Б. было совершено по предварительному сговору группой лиц с особой жестокостью, суд правильно квалифицировал действия С. по ст. 102 п. п. "г", "н" УК РСФСР.

Из материалов дела следует, что потерпевшая Б.Л. иск о компенсации морального вреда заявила в судебном заседании, поэтому суд обоснованно принял решение о компенсации морального вреда.

При назначении наказания С. судом в полной мере учтены, как общественная опасность содеянного, так и данные о личности осужденного, все смягчающие его наказание обстоятельства.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Челябинского областного суда от 19 сентября 2002 года в отношении С. оставить без изменения, кассационные жалобы осужденного С., защитника Самошенковой Ю.Р. - без удовлетворения.