||  Судебная система РФ  ||   Документы Верховного суда РФ  ||   Документы Конституционного суда РФ  ||   Документы Высшего арбитражного суда РФ  ||  

алготрейдинг на Python и Backtrader, уроки по алготрейдингу

 

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 28 ноября 2002 г. N 67-О02-16

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе

председательствующего - Коннова В.С.

судей - Глазуновой Л.И. и Фроловой Л.Г.

рассмотрела в судебном заседании от 28 ноября 2002 года кассационные жалобы потерпевшей Г.В., осужденных Ш.Г., Ч.О., К.А., А.В. и адвокатов Портянова А.А., Торопова В.В., Киселева А.В. на приговор Новосибирского областного суда от 17 октября 2001 года, которым

Ш.Г., <...>, русский, со средним образованием, не работавший, без определенного места жительства, ранее не судимый, -

осужден:

по ч. 1 ст. 209 УК РФ - к четырнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по п. п. "з", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ - к пожизненному лишению свободы;

по ч. 3 ст. 30 и п. п. "з", "н" ч. 2 ст. 105 УК РФ - к пятнадцати годам лишения свободы;

по п. п. "а", "б", "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к пятнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по ч. 3 ст. 166 УК РФ - к семи годам лишения свободы;

по ч. 3 ст. 222 УК РФ - к восьми годам лишения свободы;

по ч. 4 ст. 222 УК РФ - к одному году лишения свободы;

по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к лишению свободы пожизненно с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии особого режима.

По ч. 2 ст. 167 и ч. 2 ст. 325 УК РФ Ш.Г. оправдан за недоказанностью;

Ч.О., <...>, русский, со средне-специальным образованием, не работавший, ранее судимый 31 августа 1994 года по п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР к трем годам лишения свободы условно с испытательным сроком в три года, -

осужден:

по ч. 2 ст. 209 УК РФ - к тринадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к четырнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по ч. 3 ст. 166 УК РФ - к семи годам лишения свободы;

по ч. 3 ст. 222 УК РФ - к семи годам лишения свободы;

по ч. 4 ст. 222 УК РФ - к одному году лишения свободы;

по ст. 316 УК РФ - к одному году лишения свободы с освобождением от наказания за истечением срока давности;

по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к восемнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по совокупности приговоров на основании ч. 1 ст. 70 УК РФ - к восемнадцати годам шести месяцам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии особого режима.

По п. п. "а", "з", "ж", "н" ч. 2 ст. 105; ч. 3 ст. 30 и п. п. "а", "з", "ж", "н" ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 167 и ч. 2 ст. 325 УК РФ Ч.О. оправдан за недоказанностью;

К.А., <...>, русский, с образованием 8 классов, не работавший, постоянного места жительства не имеющий, ранее судимый:

- 5 февраля 1996 года по ч. 2 ст. 144 УК РСФСР к трем годам лишения свободы условно с испытательным сроком в два года;

- 31 августа 1998 года по п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ к четырем годам лишения свободы;

- 30 июня 1999 года по п. п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 158, п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 162, п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 166, ч. 3 ст. 30 и п. п. "з", "н" ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 222 УК РФ к двадцати годам лишения свободы;

- 6 июня 2000 года по п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ к четырем годам лишения свободы;

по совокупности преступлений (ч. 5 ст. 69 УК РФ) - к двадцати годам шести месяцам лишения свободы, -

осужден:

по ч. 2 ст. 209 УК РФ - к тринадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к тринадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по ч. 3 ст. 222 УК РФ - к семи годам лишения свободы;

по совокупности преступлений: на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к восемнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ - к двадцати трем годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии особого режима.

По п. п. "а", "ж", "з", "н" ч. 2 ст. 105, ч. 3 ст. 30 и п. п. "а", "ж", "з", "н" ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 167 и ч. 2 ст. 325 УК РФ К.А. оправдан за недоказанностью;

А.В., <...>, русский, со среднетехническим образованием, не работавший, ранее не судимый, -

осужден:

по ч. 2 ст. 209 УК РФ - к тринадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ - к одиннадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества;

по ч. 3 ст. 166 УК РФ - к семи годам лишения свободы;

по ч. 3 ст. 222 УК РФ - к шести годам лишения свободы;

по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к восемнадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

По ч. 3 ст. 30 и п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 167 и ч. 2 ст. 325 УК РФ А.В. оправдан за недоказанностью.

По делу разрешены гражданские иски.

Ш.Г. признан виновным и осужден за создание в 1997 году банды, руководство ею, участие в ней и в совершаемых бандой нападениях; за убийство Б., 1950 года рождения; А., 1961 года рождения; Г.А., 1967 года рождения; А., 1960 года рождения; А.М., 1961 года рождения; О., 1965 года рождения, совершенные неоднократно и сопряженные с разбоем; за покушения на убийство П., 1970 года рождения; Т., 1969 года рождения, О., 1971 года рождения; Х., 1936 года рождения, совершенные неоднократно и сопряженные с разбоем; за 33 разбойных нападения, совершенных неоднократно, с незаконным проникновением в жилища и иные помещения, с применением оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью, в целях завладения чужим имуществом в крупном размере, организованной группой; за незаконные приобретение в 1997 году, хранение, перевозку, ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, совершенные неоднократно и организованной группой; за незаконное ношение газового оружия; за неправомерное завладение автомашиной А.Ш. без цели хищения, совершенное неоднократно и организованной группой.

Ч.О., К.А. и А.В. признаны виновными и осуждены за участие в банде и в совершаемых ею нападениях; за незаконное ношение огнестрельного оружия и боеприпасов, совершенное неоднократно и организованной группой; за неправомерное завладение автомашиной А.Ш. без цели хищения, совершенное неоднократно и организованной группой.

Кроме того, признаны виновными и осуждены:

Ч.О. - за 30 разбойных нападений, совершенных с апреля 1997 года по июнь 1999 года неоднократно, с незаконным проникновением в жилища и иные помещения, с применением оружия, организованной группой, в целях завладения чужим имуществом в крупном размере; за незаконное ношение газового оружия; за заранее не обещанное укрывательство особо тяжкого преступления - убийства Ш.Г. Б.;

К.А. - за 14 разбойных нападений, совершенных с сентября 1997 года по февраль 1998 года неоднократно, с незаконным проникновением в жилища и иные помещения, с применением оружия, организованной группой, в целях завладения чужим имуществом в крупном размере;

А.В. - за 12 разбойных нападений, совершенных с декабря 1998 года по июнь 1999 года неоднократно, с незаконным проникновением в жилища, с применением оружия, организованной группой, в целях завладения чужим имуществом в крупном размере.

Заслушав доклад судьи Коннова В.С., объяснения осужденного А.В., адвоката Киселева А.В., мнение прокурора Вощинского М.В. об оставлении судебного решения в отношении Ш.Г., Ч.О., К.А. и А.В. без изменения, судебная коллегия

 

установила:

 

В кассационных жалобах:

- потерпевшая Г.В. просит возбудить уголовное дело и привлечь к уголовной ответственности Р., считая его организатором убийства Г.А. и разбойного нападения на Ч.В.;

- осужденный Ш.Г. просит отменить приговор и направить дело для производства дополнительного расследования, ссылаясь на проведение предварительного следствия и судебного разбирательства с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства; на несоответствие обвинительного заключения требованиям ст. 205 УПК РСФСР; на неправильную оценку доказательств; на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела. Указывает, что согласно актам судебно-баллистических экспертиз выстрелы произведены не из изъятого у него оружия, а выводы суда об уничтожении оружия им, другими осужденными, по его мнению, беспочвенны. Считает, что поскольку труп Б. не найден, его нельзя судить за убийство. Полагает необходимым привлечение к уголовной ответственности поставщика оружия. По мнению Ш.Г., в отношении него необходимо было провести стационарную судебно-психиатрическую экспертизу. Обращает внимание на то, что в судебном заседании был заменен ему защитник при отсутствии предыдущего и причин этого он, якобы, не знает;

- адвокат Портянов А.А. в защиту интересов осужденного Ш.Г. просит изменить приговор, переквалифицировать его действия на ч. 1 ст. 222 УК РФ и снизить ему наказание до минимально возможного, а в остальной части - оправдать Ш.Г. за недоказанностью, ссылаясь на то, что потерпевшие и свидетели не опознали Ш.Г. как участника нападений, экспертами, по мнению адвоката Портянова, не установлено, что изъятое у Ш.Г. оружие применялось при совершении преступлений. Считает, что доказательства оценены неверно, в ходе предварительного следствия к обвиняемым применялись незаконные методы расследования;

- осужденный Ч.О. просит отменить приговор и направить дело на новое судебное разбирательство, ссылаясь на проведение предварительного и судебного следствия неполно, односторонне, с обвинительным уклоном, с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства; на неправильную оценку доказательств; несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам; на неправильное применение уголовного закона и чрезмерную суровость назначенного ему наказания. Утверждает, что к нему в ходе предварительного следствия применялись незаконные методы расследования, что признаки банды отсутствовали, что Р. - участник преступления и должен понести наказание;

- осужденный К.А. просит отменить приговор, ссылаясь на то, что преступлений он не совершал, доказательства оценены неверно, судебное следствие проведено неполно;

- адвокат Торопов В.В. в защиту интересов осужденного К.А. просит приговор отменить и дальнейшее производство по делу прекратить, ссылаясь на те же доводы, что и осужденный К.А. в своей жалобе и, кроме того, считает вину К.А. недоказанной, а выводы суда, изложенные в приговоре, не подтвержденными доказательствами;

- адвокат Киселев А.В. в защиту интересов осужденного А.В. просит изменить приговор, оправдать А.В. по ч. 2 ст. 209; ч. 3 ст. 166 и ч. 3 ст. 222 УК РФ и смягчить назначенное А.В. наказание по другим составам преступлений, ссылаясь на то, что А.В. не отрицает факт участия в разбойных нападениях, раскаивается в содеянном. По мнению адвоката Киселева, признаков банды не было, А.В. в нее не вступал, умысла на участие в совершенных в составе банды нападениях не имел. Считает, что при квалификации действий А.В. по ч. 2 ст. 209 УК РФ и ч. 3 ст. 162 УК РФ излишней является квалификация по ч. 3 ст. 222 УК РФ и, кроме того, не установлено, какое оружие и боеприпасы носил А.В.; полагает, что по эпизоду разбойного нападения на А.Ш. суд ухудшил положение А.В., квалифицировав его действия помимо ч. 3 ст. 162 УК РФ еще и по ч. 3 ст. 166 УК РФ и не выяснял, не являлись ли действия по угону машины эксцессом исполнителя;

- осужденный А.В. просит оправдать его по ч. 2 ст. 209 УК РФ, ссылаясь на отсутствие признаков банды, а в остальной части приговор отменить и направить дело на новое судебное рассмотрение, ссылаясь на то, что он непричастен к совершению преступлений, а предварительное следствие и судебное разбирательство проведены с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам; доказательства оценены неверно; ему назначено чрезмерно строгое наказание; имелись основания для привлечения к уголовной ответственности Р. и Ш. Утверждает, что в ходе предварительного следствия он требовал адвоката, который ему не был предоставлен, что его процессуальные права и статья 51 Конституции РФ - не разъяснялись; судом было нарушено его право на защиту, адвокатом Бажайкиным ему не было оказано квалифицированной юридической помощи. По его мнению, судом необоснованно отклонен отвод составу суда и государственного обвинителя, суд неоправданно ограничил его в ознакомлении с материалами дела, суд провозгласил приговор в отсутствие неявившегося подсудимого К. Утверждает, что от Ш.Г. ему известно место нахождения захоронения трупа Б.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия находит приговор в отношении осужденных К.А. и А.В. законным, обоснованным и справедливым, а в отношении Ш.Г. и Ч.О. - подлежащим изменению по следующим основаниям.

Виновность каждого из них в содеянном установлена совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре. Этим доказательствам судом дана надлежащая оценка.

Ссылки на применение к осужденным незаконных методов расследования проверялись судом, но подтверждения не нашли и обоснованно отвергнуты судом как несостоятельные.

Постановлениями следователя (т. 12 л.д. 78) и прокурора (т. 15 л.д. 200 - 202) установлено, что сотрудниками милиции незаконных методов расследования не применялось и в возбуждении уголовных дел отказано за отсутствием состава преступления. Данные постановления не отменены и в установленном законом порядке не признаны незаконными.

Кроме того, в ходе предварительного следствия Ш.Г., Ч.О., А.В., К.А. утверждали, что явки с повинной каждый из них (кроме К.А.) писал добровольно, без какого-либо физического или психического принуждения; показания давали также добровольно, без какого-либо принуждения, воздействия сотрудников правоохранительных органов (т. 1 л.д. 34, 145, 150, 173, 178, 244, 263; 37, 104, 110, 270, 102, 113, 139, 193, 199, 250; 83, 182; 160, 208, 256 и др.), часть показаний (при проведении осмотров мест происшествия с их участием) они давали в присутствии понятых и других лиц и ни у кого из участников следственных действий не было замечаний по их проведению.

Ссылка А.В. на то, что в ходе предварительного следствия он требовал обеспечить его адвокатом, в чем ему было отказано, является несостоятельной, противоречащей материалам дела. Как следует из материалов дела, А.В. своевременно было разъяснено право на защиту и он заявлял, что адвокат ему будет нужен с момента предъявления обвинения (т. 1 л.д. 80), а затем стал заявлять, что в услугах адвоката не нуждается и отказ от адвоката не связан с его материальным положением (т. 8 л.д. 42; т. 9 л.д. 263; т. 10 л.д. 48, 114, 132, т. 11 л.д. 87), что адвокат на предварительном следствии ему не нужен, он будет защищаться сам, отказ от услуг адвоката не связан с его материальным положением (т. 8 л.д. 247, т. 10 л.д. 173). Как видно из протокола судебного заседания, подсудимый А.В. утверждал, что он не требовал адвоката (т. 16 л.д. 334). Таким образом, указанная ссылка А.В. противоречит материалам дела.

Его же ссылки на то, что в ходе предварительного следствия ему не разъяснялись требования ст. 51 Конституции РФ и процессуальные права, являются явно надуманными и противоречат материалам дела (т. 1 л.д. 80, 81; т. 8 л.д. 42, 43, 63, 193, 247, 248, 255; т. 9 л.д. 263, 264; т. 10 л.д. 48, 49, 114, 115, 131, 173, 174, 179; т. 11 л.д. 47, 48, 52, 61, 69, 70, 87, 88 и др.). Отсутствие при этом у следователя текстов Конституции РФ и УПК РСФСР не является нарушением закона. Как следует из материалов дела, в большинстве случаев содержание ст. 51 Конституции РФ и процессуальных прав подозреваемого, обвиняемого исполнены на соответствующих бланках следственных документов типографским способом. А.В. своими подписями подтверждал разъяснение ему требований ст. 51 Конституции РФ и процессуальных прав.

Ссылка А.В. на то, что понятые были людьми, не имеющими определенного места жительства, и административно арестованными, не подтверждена какими-либо доказательствами. Кроме того, уголовно-процессуальное законодательство не содержит норм об ущемлении таких лиц в правах и не содержит запрета на их участие в следственных действиях в качестве понятых. Факт участия понятых при следственных действиях А.В. не оспаривается. Места жительства понятых в протоколах указаны.

Как следует из материалов дела, в ходе предварительного следствия проводились очные ставки между К. и Ш.Г., А.В., Ч.О. (т. 12 л.д. 318 - 323). Проведение либо непроведение других очных ставок с сообвиняемыми и потерпевшими является компетенцией органов следствия и решается следователем самостоятельно, исходя из имеющихся материалов дела. Проведение очных ставок не имеет целью преждевременное (до окончания предварительного следствия) ознакомление сообвиняемых с показаниями друг друга и с показаниями потерпевших и согласование показаний сообвиняемых. Непроведение очных ставок не свидетельствует о нарушении процессуальных прав обвиняемых либо о неполноте проведенного следствия. Кроме того, в судебном заседании потерпевшие допрашивались в присутствии и с участием подсудимых, а подсудимые допрашивались в присутствии друг друга, когда подсудимые имели возможность задавать интересующие их вопросы. Из материалов дела видно, что виновные совершали разбойные нападения в условиях маскировки. При таких данных непроведение опознания их потерпевшими не является нарушением закона.

Ссылка Ч.О. на то, что он не был ознакомлен с постановлением о назначении судебно-баллистической экспертизы и с актом экспертизы, вследствие чего не мог поставить на разрешение эксперта свои вопросы, противоречит материалам дела, из которых следует, что он был ознакомлен как с постановлением, так и с актом экспертизы (т. 12 л.д. 330 - 331) и при этом заявлял, что он никаких ходатайств (в том числе - по постановке дополнительных вопросов) не имел. При ознакомлении с ними при выполнении требований ст. ст. 201 - 204 УПК РСФСР обвиняемый Ч.О. также не заявлял каких-либо ходатайств, связанных с судебно-баллистической экспертизой.

Каких-либо нарушений закона при составлении обвинительного заключения, препятствовавших рассмотрению дела и принятию судом по нему решения, не усматривается.

УПК РСФСР не предусматривал обязанности предоставления свиданий подсудимым с их родственниками до постановления приговора, поэтому непредоставление таких свиданий не свидетельствует о нарушении уголовно-процессуального законодательства и не влияет на законность, обоснованность и справедливость последующего приговора.

Заявленные отводы составу суда и государственному обвинителю разрешены судом в установленном законом порядке и обоснованно отклонены. Предусмотренных законом оснований для удовлетворения отводов не имелось (т. 15 л.д. 54 - 55, 70 - 71; т. 16 л.д. 79).

Ссылка А.В. на то, что суд ограничил его в ознакомлении с материалами дела, является надуманной. Как следует из материалов дела, обвиняемый А.В. был ознакомлен со всеми материалами дела по окончании предварительного следствия. По его просьбе суд объявлял перерыв в рассмотрении дела и А.В. знакомился с материалами дела. Как следует из протокола судебного заседания и заявления А.В., он с материалами дела ознакомился в полном объеме, времени ему было предоставлено достаточно (т. 12 л.д. 345 - 349; т. 14 л.д. 21; т. 15 л.л. 25 - 26; т. 16 л.д. 9, 11). Действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает обязанности передачи дела в руки подсудимого при ознакомлении с ним.

Право на защиту Ш.Г. и А.В. в судебном заседании не нарушено. Отсутствие в судебном заседании адвоката Бажайкина в связи с заболеванием 17 и 18 мая 2001 г. не свидетельствует о нарушении права подсудимого А.В. на защиту, поскольку в эти дни в судебном заседании исследовались эпизоды обвинения и другие вопросы, не относящиеся к А.В. Его же ссылки на ненадлежащую его защиту Бажайкиным - несостоятельны, поскольку, как видно из материалов дела, Бажайкин осуществлял защиту А.В. по ходатайству последнего, защита его осуществлялась Бажайкиным в соответствии с требованиями УПК РСФСР и Закона "Об адвокатуре", отводов отказа от услуг Бажайкина подсудимый А.В. в судебном заседании не заявлял. Бажайкин являлся членом коллегии адвокатов.

Замена защитника подсудимого Ш.Г. в судебном заседании произведена в соответствии с требованиями закона. Как следует из материалов дела, адвокат Кончаев С.В., защищавший интересы подсудимого Ш.Г. в судебном заседании по назначению заболел, был болен в течение длительного времени, после чего он был отчислен из коллегии адвокатов. На замену адвоката Кончаева С.В. на адвоката Портянова А.А. подсудимый Ш.Г. был согласен и отводов адвокату Портянову А.А. не заявлял (т. 15 л.д. 32, 33; т. 16 л.д. 9, 36, 37).

Доводы жалоб о необходимости привлечения к уголовной ответственности Р. и Ш., а также - сбытчика оружия, не влияют на законность, обоснованность и справедливость приговора в отношении осужденных и не могут являться основанием к отмене приговора. Кроме того, как следует из постановления следователя, уголовное дело в отношении Р. прекращено по реабилитирующим основаниям и данное постановление не отменено и в установленном законом порядке не признано незаконным, что согласно п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ препятствует возможности его уголовного преследования. Кроме того, согласно действующему законодательству, суд не является органом, осуществляющим уголовное преследование лиц, не привлеченных к уголовной ответственности, и не вправе возбуждать в отношении таких лиц уголовные дела. Суд рассматривает дела лишь в отношении лиц, уже привлеченных к уголовной ответственности, и в пределах предъявленного им обвинения.

В судебном заседании подсудимый Ш.Г. не отрицал, что у него находились три револьвера, 8 боевых гранат и патроны, которые он хранил по месту своего жительства и перевозил их.

Протоколом обыска и заключением судебно-криминалистической экспертизы подтверждается обнаружение и изъятие у Ш.Г. в квартире 3 револьверов (шестизарядных) калибра 9 мм, глушителя, 6 гранат "Ф-1", гранаты "РГН-25", "РГД-5", "УДС 30-84", 7 запалов к гранатам, 158 патронов калибра 9 мм и 29 патронов калибра 5,45 мм. Револьверы и приспособление для бесшумной стрельбы изготовлены самодельным способом, револьверы имеют один источник изготовления, исправны и пригодны для стрельбы, патроны также пригодны для стрельбы, а гранаты - пригодны для производства взрыва.

Как следует из показаний Н., он занимался изготовлением револьверов калибра 9 и 5,6 мм, которые продавал. В 1996 г. он продал Ш. револьвер калибра 9 мм, после чего Ш. познакомил его с парнем по имени "Гена" (имя Ш. - Геннадий), который попросил изготовить револьвер для него. Он изготовил и продал револьвер Геннадию. Ш. он менял ствол на револьвере, а куда тот дел револьвер, ему неизвестно. Летом 1998 г. он по просьбе Геннадия менял ему ствол револьвера, поскольку тот объяснял, что "засветил" пистолет. Старый ствол от револьвера "Геннадия" он в дальнейшем установил на револьвер, который продал.

Свидетель Ш. пояснял в судебном заседании, что в июле 1998 г. он у малознакомого мужчины приобрел револьвер калибра 9 мм, а потом оказалось, что из этого револьвера были убиты люди, к убийству которых он не имел никакого отношения.

Свидетель Ш. в судебном заседании пояснял, что он покупал у Н. револьвер калибра 9 мм, а весной - летом 1996 г. он продал этот револьвер с поврежденным стволом Ш.Г. Он также познакомил Ш.Г. с Н., Ш.Г. просил заменить поврежденный ствол револьвера и говорил, что ему нужно еще несколько пистолетов.

Как пояснял подозреваемый Ш.Г. при его допросе с участием защитника 20 июня 1999 г. (т. 1 л.д. 17 - 22), он занимался коммерцией на вещевом рынке. В 1997 г. у него возникли серьезные материальные затруднения, он был должен около 56.000 долларов США. Он решил совершать нападения на граждан с целью похищения у них денег. Для того, чтобы угрожать потерпевшим, нужно было оружие. Совершать убийства он заранее не планировал. Где-то в апреле 1997 г. он купил у Евгения из Коченевского района самодельный револьвер калибра 9 мм. Так как в револьвере оказался дефект, Евгений познакомил его с Виктором, проживавшим в Затоне на ул. Капитанской, и тот устранил дефект. Спустя некоторое время у этого Виктора он приобрел еще два револьвера калибра 9 мм.

О своих планах он рассказал Ч.О., который, в свою очередь, познакомил его с К.А. Первое преступление они решили совершить втроем. Весной 1998 г., после совершения убийств, у изготовителя револьверов "Виктора" он поменял стволы, так как понимал, что они "засветились". Виктор поставил новые стволы, а старые обещал выбросить. Заменив стволы револьверов, он продолжил совершение разбоев.

Ч.О., К.А., А.В., А. поясняли в ходе предварительного следствия, что оружие - револьверы калибров 9 и 5,6 мм и боеприпасы - патроны к револьверам, ручные гранаты приобретал Ш.Г., он же хранил их и следил за их техническим состоянием. Оружие и боеприпасы он выдавал им только непосредственно перед совершением разбойных нападений и забирал обратно сразу же после совершения преступления. Они (Ч.О., К.А., А.В.) получали револьверы калибров 9 и 5,6 мм и носили их только в период совершения преступлений, после чего вновь возвращали Ш.Г.

Как следует из материалов дела, до нападений были приготовлены комплекты камуфлированной одежды, маски, перчатки, которые использовались при нападениях, также были заранее приготовлены и использовались жезл сотрудника ГИБДД, проблесковый маяк для автотранспорта; преступники имели арсенал различного оружия, обеспечивали себя при занятии преступной деятельностью автотранспортом; нападения планировались, тщательно подготавливались, в том числе - проводился сбор данных об объектах нападений, распределялись роли участников нападений. Указанные данные, а также количество совершенных разбоев, продолжительность занятия каждым из осужденных преступной деятельностью, в своей совокупности подтверждают правильность выводов суда о наличии банды и виновности осужденных в бандитизме.

Незнание А.В. юридического понятия "банда" не свидетельствует о его невиновности в бандитизме, поскольку суд правильно исходил из фактического наличия вооруженной организованной группы преступников, объединившихся для совершения нападений, в которую входил и А.В., зная о признаках такой группы преступников.

Признание виновным в убийствах и покушениях на убийства одного Ш.Г. не свидетельствует об отсутствии согласованности действий участников разбойных нападений, четком распределении их ролей, планировании нападений, единства умысла на нападения, поскольку суд пришел к правильному выводу, что организатор и руководитель банды Ш.Г. допускал эксцесс исполнителя при нападениях, что не может расцениваться как аннулирование признаков банды. Различное количество разбойных нападений, совершенных каждым из участников банды, а также самостоятельное совершение К.А. других преступлений - также не свидетельствует об отсутствии признаков банды. (Группа преступников согласно действующему законодательству может быть признана бандой и при совершении одного нападения).

Из протокола явки Ш.Г. с повинной следует, что из сообщения по телевизору ему стало известно о нападении на коммерческий автобус, когда были похищены крупная сумма денег и золотые изделия. В связи с наличием у него долга, он решил напасть на коммерческий автобус, следующий на рынок. Он предложил совершить нападение Ч.О. и А., те согласились. Ч.О. вместе с ним готовился к совершению нападения. Они планировали остановить автобус под видом сотрудников милиции и под угрозой оружия забрать у пассажиров деньги и ценности. Они приобрели на рынке три комплекта камуфляжной формы, проблесковый маячок для машины. Для остановки автобуса они планировали использовать "Волгу", которую должны были остановить Ч.О. и А. и приехать на ней за ним в с. Раздольное, где он должен был их ожидать с гранатами и револьвером, чтобы не везти их на рейсовом автобусе, пассажиров которого могли досмотреть на КП ГАИ. Так они и сделали. За ним Ч.О. и А. приехали на "Волге" светлого цвета под управлением незнакомого водителя. Он сел в машину сзади водителя. Были они без масок и водитель смог бы их опознать. Он понимал, что водителя придется убить. Они доехали до поворота в районе с. Плотниково, и когда Ч.О. вышел из машины, он выстрелом из револьвера в затылок убил водителя. Они вытащили труп водителя и закопали. Когда стемнело, они на машине выехали на трассу, остановили машину на дороге, установили на ее крыше проблесковый маячок и включили его, увидев едущий автобус, остановили автобус. Вооружившись гранатами, он и Ч.О. вошли в салон, по их требованию водитель отъехал в сторону от трассы, а А. на "Волге" ехал за ними. Он собрал у пассажиров деньги и ценности. Затем он, Ч.О. и А. уехали на "Волге"; ехали по полям, чтобы избежать постов ГАИ, во дворах Академгородка машину бросили, протерев ее, чтобы не осталось отпечатков пальцев.

Аналогичные показания давал Ч.О. в протоколе явки с повинной и в ходе предварительного следствия, который, кроме того, пояснял, что нападение планировалось совершить с применением двух револьверов и гранат, которые имелись у Ш.Г., масок, изготовленных из вязаных спортивных шапок. Когда прятали труп убитого водителя, он по предложению Ш.Г. изготовил доверенность на управление машиной. Перед нападением они переоделись в камуфлированную форму, надели маски, ему Ш.Г. дал милицейскую палочку, они надели перчатки. Ему Ш.Г. дал газовый револьвер калибра 9 мм и гранату "Ф-1", которые он демонстрировал при нападении. К автобусу подходил и А., его мог видеть водитель автобуса. В машине после нападения он вернул Ш.Г. маску и оружие.

Подсудимый А. пояснял, что испытывал материальные затруднения, а Ш.Г. и Ч.О. предложили ему работу. На "Волге" ГАЗ-29 он с Ч.О. приехали в с. Раздольное, где к ним сел Ш.Г. Машиной управлял, как он впоследствии узнал, Б. Когда они в лесу остановились и Ч.О. вышел, раздался выстрел, у Ш.Г. в руках был револьвер, он сказал, что водителя убил. Они оттащили его труп в лес, Ш.Г. обшарил карманы водителя. В лесу после убийства водителя ему стало известно, что они намерены ограбить пассажиров автобуса. Они все переоделись в камуфлированные костюмы, надели шапочки-маски. Когда Ш.Г. и Ч.О. были в автобусе, его позвал Ш.Г. и он по указанию Ш.Г. стоял на нижней ступеньке автобуса, держа в руках данную ему, как он впоследствии узнал - гранату. После нападения он гранату и форму вернул Ш.Г., а Ш.Г. ему заплатил 3.000 рублей.

Кроме того, в ходе предварительного следствия А. пояснял, что Ч.О. и Ш.Г. предложили ему заработать деньги, на его взгляд, не сильно криминальным путем, на что он согласился. Водителя "Волги" убил Ш.Г. Автобус останавливали милицейским жезлом. Когда он (А.) находился в автобусе, у Ш.Г. в руке был револьвер.

Виновность Ш.Г. и Ч.О. также подтверждается приведенными в приговоре показаниями потерпевших Б., Б., Д., П., Ч., Б., Д., свидетеля В., протоколами осмотров мест происшествия, автомашины и другими материалами дела.

Изменению показаний Ш.Г. и Ч.О. суд дал надлежащую оценку, с учетом совокупности других доказательств и их осведомленности о деталях совершения преступлений.

Необнаружение трупа Б. не свидетельствует о невиновности Ш.Г. в его убийстве и Ч.О. - в укрывательстве его убийства, выводы о чем делались судом на основе совокупности других доказательств. Как следует из материалов дела, виновные лица указывали место захоронения трупа Б. приблизительно, спустя более чем двух лет после происшедшего и в другое время года, что влияет на восприятие места. Кроме того, в жалобах Ш.Г. и Ч.О. не отрицают наличие трупа Б., обещая указать его место нахождения в случае отмены приговора в отношении них.

В ходе предварительного следствия Ш.Г. пояснял, что он спрашивал у Р., знает ли тот кого-либо из обеспеченных людей в его деревне, и тот сообщил, что в деревне проживает одна женщина, которая недавно продала машину, а также живет его знакомый, у которого есть деньги. В середине октября 1997 г. он, К.А., Ч.О. и Р. на машине К.А., "ВАЗ-2106" поехали в с. Балта. У него и Ч.О. были револьверы. Р. показал им эти дома и они остановились в лесу за деревней у кладбища. Когда стемнело, Р. остался в машине, а он, К.А. и Ч.О. пошли в деревню. Сначала они подошли к дому женщины, которая продала машину. Он подошел к двери дома, а К.А. и Ч.О. стали дразнить собак, чтобы вышла хозяйка. Они были в масках. Когда женщина вышла на лай собаки, то он, угрожая оружием, сказал, чтобы она зашла в дом, однако женщина стала сопротивляться. В это время подбежали Ч.О. и К.А. и женщина перестала сопротивляться. В доме, угрожая оружием, они потребовали у нее деньги, но женщина сообщила, что денег у нее нет. Они стали искать деньги, но не нашли их. После этого они закрыли женщину в погребе, а крышку подперли холодильником. К.А. и Ч.О. несли из ее дома узел. Он велел им спрятать его в лесу, чтобы впоследствии по пути к машине забрать эти вещи. Затем они пошли к дому мужчины, перелезли через забор и стали ожидать, он стоял у двери. На лай собак вышел хозяин. Когда он попытался ворваться в дом, мужчина попробовал закрыть перед ним дверь и тогда он 2 - 3 раза выстрелил в мужчину, тот упал в коридоре. Войдя в дом, он еще раз выстрелил в мужчину. Они втроем заскочили в дом, где находились женщина и двое детей. Они спросили у нее деньги. Она указала на женскую сумочку, но там денег не было. После этого женщина открыла им сейф, но и в нем денег не было. Женщину с детьми они закрыли в ванной комнате и вернулись в лес, забрали вещи и поехали на машине в Шелковичиху, где жил К.А. Вещи оставили у К.А.

К.А. в ходе предварительного следствия пояснял, что он на своей машине "ВАЗ-2106" возил Ш.Г., Ч.О. и Р. в с. Балты. В селе Ш.Г. сказал, что они будут совершать нападение на два дома с целью забрать деньги. Р. показал два дома, на которые решили совершать нападение. Р. остался в машине. Они все трое были в масках, у Ш.Г. и Ч.О. были револьверы. К дому женщины подошли через огород. Ч.О. постучал в окно, вышла женщина. Ш.Г. втолкнул ее в дом, следом зашли Ч.О. и он. Ш.Г. и Ч.О., демонстрируя револьверы и угрожая женщине, стали требовать деньги. Ч.О. включал утюг, хотел пытать хозяйку, но он выдернул вилку из розетки, сказал, что этого не надо делать. Из дома вышли с сумками и спрятали их. Они пошли к другому дому, калитка была закрыта и они перелезли через забор. На шум вышел хозяин и он услышал два выстрела из револьвера. Ч.О. и Ш.Г. зашли в дом, вышли они из дома с сумкой, несли какие-то узлы. Они пошли к машине, в которой находился Р. и уехали из села.

Ч.О. в протоколе явки с повинной, в протоколе допроса в качестве подозреваемого и при осмотре места происшествия с его участием пояснял, что он действительно со Ш.Г., К.А. и Р. показал им два дома. Дождавшись темноты, они оставили машину у леса, а сами пошли к дому. Ш.Г. раздал им маски-шапочки, у Ш.Г. был револьвер. Они договорились, что он постучит в окно, а Ш.Г. и К.А. обойдут дом и подойдут к двери. Так и сделали. На стук вышла женщина, он услышал ее крик. Ш.Г. зашел в дом, он зашел следом за ним. В доме Ш.Г. спрашивал у женщины деньги, где они хранятся, а та говорила, что денег у нее нет. Затем он видел эту женщину со связанными за спиной руками, она спустилась в погреб, а он закрыл крышку погреба и поставил на нее холодильник "Бирюса". К другому дому они перелезали через забор. У него (Ч.О.) были маска и револьвер, данные ему Ш.Г. Во дворе залаяла собака и из дома вышел хозяин. Раздалось не менее двух выстрелов. Подойдя, он увидел на полу молодого мужчину с кровавым пятном в области груди и Ш.Г. с револьвером в руке. Они вошли в дом, при этом он разбил лампочку. Он видел сейф, женщину и ребенка - в ванной. Вместе со Ш.Г. в доме был К.А. После этого Ш.Г. забрал у него и К.А. маски-шапочки и у него (Ч.О.) револьвер.

Из показаний свидетеля Р. в судебном заседании видно, что он ездил со Ш.Г., Ч.О. и К.А. в с. Балта, он показывал им дом Г. Дождавшись темноты, Ш.Г., К.А. и Ч.О. ушли, а он ожидал их в машине. Вернувшись, они что-то положили в машину, он видел видеомагнитофон. Ш.Г. велел ему ехать в объезд постов ГАИ, объяснив, что в деревне "пришлось пострелять". Кто-то доставал пистолет, а Ш.Г. сообщил, что убили Г.А.

Как следует из материалов дела, Ш.Г., Ч.О. и К.А. приезжали для участия в осмотре места происшествия и, как поясняли свидетели В. - понятые при осмотре, они все показывали дома Ч.В. и Г., добровольно и свободно рассказывали об обстоятельствах преступлений. Потерпевшая Г.В. поясняла, что при этом подсудимые правильно ориентировались на улице села, в ее доме, где искали деньги. Аналогичные обстоятельства следуют и из показаний потерпевшей Ч.В.

Изменению показаний Ш.Г., Ч.О. и К.А. суд дал надлежащую оценку в совокупности с другими доказательствами, в том числе - показаниями свидетеля Р., и осведомленностью их о деталях происшедшего.

Их виновность подтверждается и другими, имеющимися в деле, приведенными в приговоре доказательствами.

Показания свидетеля Б. по искусственному созданию алиби К.А. судом оценены верно, в совокупности с другими доказательствами. Вызов и допрос в этих же целях в качестве дополнительного свидетеля Е. (о выяснении алиби К.А. спустя два года после происшедшего, о чем К.А. ранее не заявлял) необходимостью не вызывались. Кроме того, с учетом наличия автомашины в распоряжении преступников К.А. после совершения указанных разбоев имел техническую возможность вернуться в интересующее его место, в том числе к Е.

Ссылка К.А. в жалобе на то, что потерпевшая Г.В. в судебном заседании утверждала, что его (К.А.) в квартире не было, а был Р., которого она опознала, противоречит содержанию протокола судебного заседания и является несостоятельной.

Как следует из протоколов, при допросе в качестве подозреваемого и при осмотре места происшествия с его участием, Ш.Г. пояснял, что в марте 1999 г. на вещевом рынке он увидел подъехавшего на машине мужчину, который стал собирать товар в машину. Он с К. на машине последнего проследили, куда поехал этот мужчина. Через несколько дней он, А.В., Ч.О. и К. решили поехать по адресу этого мужчины, полагая, что у него есть деньги. Он взял с собой сумку с 3 револьверами 9 мм, масками и двумя фонарями. На машине К. они приехали к нужному дому и стали ожидать, когда приедет мужчина. Он заранее знал, когда мужчина приезжает домой. Когда подъехала машина "Жигули", из нее вышел мужчина и пошел в дом, а через некоторое время из дома вышел другой мужчина и пошел к машине. Этот другой мужчина взял из машины коробку и пошел в дом, а он (Ш.Г.) пошел следом за ним. До этого он (Ш.Г.) раздал приехавшим маски и оружие, К. оружия не досталось. Он и другие достали пистолеты. В зале дома сидели три девушки и находился мужчина, приехавший на машине. Он сказал, что они пришли забирать деньги и потребовал, чтобы они легли на пол. Они их связали и стали осматривать дом, отыскивая деньги. Немного денег он нашел в халате. Ч.О. и К. пошли к машине хозяина, там были коробки с продуктами. Они решили их взять, отогнать машину с продуктами к месту, где оставили машину К., и перегрузить товар в машину К. После нападения ему вернули оружие и маски. Приехав к нему домой, они поделили деньги и продукты.

Аналогичные показания давали Ш.Г. и А.В. при допросах в качестве подозреваемых, а Ч.О. и при осмотре места происшествия с его участием. Кроме того, Ч.О. пояснял, что при входе в дом он (Ч.О.) достал револьвер. В доме Ш.Г. сказал ему, чтобы он садился в машину хозяина, так как там находились продукты питания, и ехал к их машине. Он и А.В. загрузили коробки в машину, которую до этого разгружали и они доехали до машины К. и перегрузили в его машину коробки, а машину хозяина дома он отогнал в сторону. А.В., кроме того, пояснял, что когда он, Ч.О., Ш.Г. и парень по имени "Женя" находились в квартире Ш.Г., то кто-то предложил ограбить коммерсантов и все они согласились. Когда приехали в частный сектор, Ш.Г. у машины раздал им маски и ему (А.В.) и Ч.О. по револьверу. Когда в доме Ш.Г. и Ч.О. искали деньги, он связал потерпевших, а молодого парня сковал наручниками, которые ему дал Ч.О. Потом он вместе с Ч.О. из сеней перетаскивал коробки с продуктами в машину коммерсанта, чтобы доехать на ней до своей машины.

Виновность Ш.Г., Ч.О. и А.В. подтверждается и другими доказательствами, имеющимися в деле, приведенными в приговоре. Изменению ими показаний суд дал надлежащую оценку в совокупности с другими доказательствами и с учетом их осведомленности обо всех обстоятельствах происшедшего. В судебном заседании потерпевшая А. прямо указала на Ш.Г., как первым вошедшего в дом и причинившего ей побои, опознавая его по глазам (голубым) и телосложению.

Ссылка в жалобе осужденного А.В. на то, что сын А. не был допрошен в суде, не свидетельствует о нарушении закона. Как следует из материалов дела, А.Б. проживает в иностранном государстве (Республика Азербайджан), на территорию которого не распространяется юрисдикция суда РФ, поэтому с согласия участников процесса, суд обоснованно огласил его показания, данные им в ходе предварительного следствия, и дал им оценку в приговоре. Кроме того, как видно из протокола судебного заседания, подсудимый А.Ш. не возражал против оглашения показаний А.Б. и в данном случае суд не нарушил конституционный принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон (т. 16 л.д. 66).

Ссылка адвоката Киселева на то, что угон машины охватывается составом разбоя и не требует дополнительной квалификации, не основана на законе. Разбойное нападение, по смыслу закона, является корыстным преступлением и корыстные побуждения являются необходимым элементом состава разбоя. При завладении чужой машиной, как правильно установил суд, осужденные не имели корыстной цели, не желали похищать ее, а угоняли ее, чтобы перевезти товар до своей машины. При таких данных их действия правильно расценены как неправомерное завладение чужой машиной без цели ее хищения. Кроме того, согласно предъявленному обвинению, А.В., Ш.Г., Ч.О. и К. данные действия по завладению машиной А.Ш. без цели хищения квалифицировались ч. 4 ст. 166 УК РФ и суд не имел права переквалифицировать их на более тяжкий состав преступления - ч. 3 ст. 162 УК РФ. Как следует из приведенных доказательств, виновные, в том числе - и А.В., при разбое договорились угнать машину А.Ш., чтобы на ней перевезти похищенные ценности, и в этих целях А.В. загружал машину А.Ш. чужим имуществом. При таких данных он правильно признан, как член организованной преступной группы, соисполнителем угона, что охватывалось его умыслом и сговором с другими осужденными.

Ш.Г. при допросе в качестве подозреваемого и при осмотре места происшествия с его участием пояснял, что в апреле 1999 г. К. ему рассказал о месте жительства коммерсантов, у которых будут деньги и которых можно будет ограбить при выходе из подъезда. Через несколько дней он, А.В., Ч.О. и К. собрались у него дома, чтобы обсудить план нападения на этих коммерсантов. Около 24 часов на машине К. они поехали совершать преступление. Он взял с собой сумку с 3 револьверами, масками и фонариками. Приехав к многоэтажному дому, К. показал окна квартиры, где проживали коммерсанты, и сообщил, что нужно ожидать, пока включат свет. Он (Ш.Г.) взял себе револьвер и по револьверу раздал А.В. и Ч.О., раздал маски. Около 4-х часов в окнах вспыхнул свет и они поднялись на лестничную площадку между 1 и 2 этажами. В это время к подъезду подъехала машина, кто-то вышел из нее, вошел в подъезд и поднялся на лифте вверх. Как он понял, приехали за коммерсантами. Через некоторое время лифт стал спускаться. Ч.О. встал на выходе из подъезда, а он, А.В. и К. подошли к дверям лифта и когда двери лифта открылись, он потребовал у двух женщин и мужчины деньги. Женщины подняли крик. А.В. вырвал у них сумку, он убрал ногу от дверей лифта и тот поехал вверх. В это время Ч.О. крикнул: "Нас подпирают". Он увидел, что у подъезда стоит "УАЗ", светит фарами и сигналит. Он выстрелил в "УАЗ" шесть раз, "УАЗ" отъехал в сторону и они убежали к своей машине.

Аналогичные показания давали Ч.О. и А.В. при допросах в качестве подозреваемых и при осмотрах места происшествия с их участием. При этом, Ч.О. пояснял, что он согласился с предложением Ш.Г. ехать грабить коммерсантов. Зайдя в подъезд дома, он по указанию Ш.Г. выкрутил лампу дневного света, когда Ш.Г. разговаривал с находившимися в лифте людьми, то, видимо, услышав женский крик, из "УАЗика" вышел человек и подошел к подъезду, потом вернулся в "УАЗ" и машина стала двигаться в сторону подъезда, сигналя и мигая фарами. Он крикнул Ш.Г., что сейчас их подопрут со стороны улицы, после чего Ш.Г. стал стрелять из револьвера в сторону машины. Как пояснял А.В., совершая нападение, они предполагали, что у коммерсантов при себе должна быть крупная сумма денег, так как потерпевшие хотели лететь за товаром. Когда Ш.Г. у находившихся в лифте требовал деньги, то у него (А.В.), Ш.Г. и Ч.О. в руках находились револьверы.

Указанные показания Ш.Г., Ч.О. и А.В. соответствуют друг другу и показаниям потерпевших Ф., О. и Х. При осмотрах места происшествия с их участием Ш.Г., Ч.О. и А.В. все они указали один и тот же маршрут движения автомашины под управлением К. к <...>, одно и то же место стоянки этой машины в ожидании выхода потерпевших, дали аналогичное описание действий при нападении и после него и направление движения "УАЗ" после выстрелов в него Ш.Г. Описание напавших лиц по росту, телосложению, данное потерпевшими Ф. и О., соответствует данным осужденных.

Виновность Ш.Г., Ч.О. и А.В. подтверждается и другими, имеющимися в деле, приведенными в приговоре, доказательствами. Изменению ими показаний суд дал надлежащую оценку.

Ссылка в жалобе А.В. на то, что Х. не слышал звука выстрелов, а другие потерпевшие слышали их, находясь на площадке 9-го этажа, не имеет никакого юридического значения и не влияет на правильность выводов суда. Сам факт производства Ш.Г. выстрелов подтверждается приведенными показаниями Ш.Г., А.В., Ч.О., потерпевшего Х., приведенными в приговоре данными протокола осмотра места происшествия и заключений судебно-криминалистической и судебно-медицинской экспертиз. Слышимость звука выстрелов связана с субъективным восприятием человека и условиями восприятия (как следует из материалов дела, Ш.Г. выстрелы производились из подъезда, в это время Х. находился в машине с работающим мотором, когда он подавал звуковые сигналы).

Ссылка в жалобе Ш.Г. на то, что в Х. выстрелы производились в лобовое стекло, а оно не повреждено, также не влияет на правильность выводов суда. Как пояснял потерпевший Х., стрелявший метил в лобовое стекло, но не попал в него, поскольку стрелявший не учел, что у "УАЗа" высокий капот и пули попали в двигатель, тормозной бачок, поворотник, одна пуля прошла в 13 см от рукоятки переключения скоростей, и к тому же, при производстве выстрелов машина двигалась и пули попали также в левую стойку и левую переднюю дверку. Таким образом, из показаний Х. следует, что хотя стрелявший намеревался попасть в лобовое стекло, но не попал в него в связи с высотой расположения капота и движением машины.

Ссылка на то, что стреляные пули при совершении убийств и покушений на них не были выстрелены из стволов изъятых у Ш.Г. револьверов, не свидетельствует о невиновности его в этих преступлениях и осужденных - в разбоях, поскольку, как правильно установлено судом, у Ш.Г. имелось и применялось при совершении преступлений и другое, кроме изъятого, оружие, а из приведенных показаний подозреваемого Ш.Г., а также - Ш. и Н. следует, что Ш.Г. принимал меры к тому, чтобы избавиться от оружия, его частей, по которым оно могло быть идентифицировано.

Отказ суда в назначении дополнительной судебно-криминалистической экспертизы для выяснения замены стволов в изъятых у Ш.Г. револьверов не свидетельствует о необъективности суда и неполноте судебного следствия. Как следует из материалов дела и не оспаривается самим Ш.Г., у изъятых у него револьверов имелась техническая возможность замены стволов. О замене стволов у револьверов давали показания Ш., Н., Ш., а также - сам Ш.Г. в ходе предварительного следствия. Заключение экспертизы является рядовым доказательством, не имеющим каких-либо преимуществ перед другими доказательствами, в том числе - показаниями указанных лиц, и независимо от его содержания оно подлежало оценке в совокупности с показаниями указанных лиц. Оценку доказательств по вопросу замены стволов револьверов суд в приговоре сделал, она соответствует имеющимся доказательствам. Кроме того, в обязанности суда не входит сбор дополнительных доказательств (обвиняющих либо оправдывающих) по делу.

Как следует из материалов дела, потерпевшим при нападениях оружия не передавалось, им для запоминания его индивидуальных особенностей не демонстрировалось, они наблюдали его лишь в руках напавших лиц и в стрессовой ситуации (при нападениях), и при таких данных непроведение опознания изъятого у Ш.Г. оружия (кроме того, после замены стволов) потерпевшими не свидетельствует о неполноте проведенного следствия. Кроме того, как следует из материалов дела, такого ходатайства не заявлялось и принцип состязательности сторон нарушен не был.

Ссылка на то, что в судебном заседании не исследовались вещественные доказательства, не влияет на приговор суда, поскольку суд не основывал свои выводы результатами осмотров вещественных доказательств в судебном заседании. Кроме того, как видно из протокола, участники процесса не заявляли в судебном заседании ходатайств об осмотре, исследовании вещественных доказательств, что также не дает оснований для вывода о нарушении судом принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности самих сторон.

Необнаружение при обысках у виновных лиц газового и холодного оружия не дает оснований для вывода об отсутствии его при нападениях. Свои выводы в этой части суд основывал в приговоре на совокупности других доказательств.

Непредъявление А.В. для опознания оружия, изъятого у Ш.Г., на что ссылается адвокат Киселев, не свидетельствует о неполноте судебного следствия, поскольку в судебном заседании такого ходатайства не заявлялось и, кроме того, проведение такого процессуального действия являлось беспредметным, поскольку подсудимый А.В. полностью отрицал свою причастность к преступлениям.

Существенные противоречия в показаниях допрошенных лиц судом исследованы и им дана оценка. Другие противоречия в их показаниях не имели значения для правильности выводов суда. Устранение противоречий в показаниях допрошенных лиц УПК РСФСР не предусмотрено.

Ссылка на то, что перед допросом потерпевшего О. суд забыл предупредить его об уголовной ответственности по ст. ст. 307, 308 УК РФ, в связи с чем суд в дальнейшем предупреждал его об ответственности по указанным статьям УК РФ и проводил повторный допрос, не свидетельствует о неправильной оценке показаний потерпевшего О., данных после предупреждения об уголовной ответственности по ст. ст. 307, 308 УК РФ, и не влияет на законность и обоснованность приговора.

Ссылка на то, что по мнению Ш.Г., повторный допрос потерпевшего О. был неполным, поверхностным, не может быть принята во внимание, поскольку, исходя из принципа состязательности сторон, проведение надлежащего допроса возложено на сами стороны, а суд лишь вправе, но не обязан, задавать вопросы. Участникам процесса, как видно из протокола, суд не препятствовал в допросе потерпевшего О.

Ссылка в жалобе А.В. на то, что в судебном заседании не были допрошены потерпевшие Я. и М., не свидетельствует о нарушении закона. Как видно из материалов дела, место нахождения Я. (в течение последнего года) неизвестно, а согласно справке врача, М.И., 1918 г. рождения, и М.Е., 1922 года рождения, с учетом их преклонного возраста и состояния здоровья не рекомендовано участие в судебном разбирательстве (о чем было известно и самому А.В.), и суд обоснованно признал невозможной их явку в судебное заседание и с учетом мнения участников процесса, никто из которых не возражал против оглашения их показаний, данных в ходе предварительного следствия, - огласил их показания в ходе предварительного следствия и дал им оценку в приговоре в совокупности с другими доказательствами (т. 15 л.д. 88, 96; т. 16 л.д. 166, 176, 195).

Вопрос о рассмотрении дела в отсутствие других неявившихся лиц судом разрешен в соответствии с действовавшим уголовно-процессуальным законодательством (т. 16 л.д. 176, 193, 195, 196, 203, 205, 220, 266, 269, 284, 288 - 289, 309, 313, 314 и др.).

Ссылка А.В. на то, что в показаниях потерпевших по описанию нападавших лиц имелись различия и это описание не всегда соответствовало данным осужденных, не свидетельствует о неверности выводов суда о виновности осужденных в нападениях. Восприятие каждым из потерпевших нападавших лиц происходило в стрессовой ситуации и было субъективным и, кроме того, со времени нападений до рассмотрения дела судом прошло длительное время, осужденные содержались в изоляции (под стражей), что не могло не отразиться на их внешнем виде.

Виновность Ш.Г., К.А., А.В. и Ч.О. по другим эпизодам преступной деятельности подтверждается их показаниями в ходе предварительного следствия, протоколами явок Ч.О., Ш.Г. с повинными, показаниями потерпевших П., К., А., К., Г., Ж., К., Д., О., Л., Ф., И., В. и других, свидетелей М., М. и других, протоколами осмотров мест происшествия, обысков, выемок, осмотров вещественных доказательств, заключениями судебно-криминалистических, судебно-медицинских экспертиз и другими доказательствами, приведенными в приговоре. Этим доказательствам судом дана правильная оценка, доводы Ш.Г., К.А., А.В. и Ч.О. об их невиновности проверялись, но подтверждения не нашли и обоснованно отвергнуты судом.

Как следует из материалов дела, револьверы, патроны, гранаты Ш.Г. выдавал другим участникам банды перед нападениями и забирал их у них после окончания нападений. Изъятое у Ш.Г. оружие, патроны, гранаты признаны пригодными к применению (выстрелам, взрывам). При таких данных другие участники банды, в том числе и А.В., правильно признаны виновными в незаконных ношениях огнестрельного оружия и боеприпасов.

Ссылка адвоката Киселева об излишней квалификации действий А.В. по ч. 3 ст. 222 УК РФ с учетом квалификации его же действий по ч. 2 ст. 209 и п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ является несостоятельной, поскольку указанные составы преступлений не являются совпадающими. Ответственность по ч. 2 ст. 209 УК РФ наступает при наличии признака вооруженности (наличии оружия) у организованной преступной группы, в том числе - хотя бы у одного из членов группы; при разбое признаком его является применение оружия (в том числе - и взятого на месте нападения), а по ч. 3 ст. 222 УК РФ А.В. осужден за ношение, причем не только оружия, но и боеприпасов. Довод жалобы, что оружие является предметом преступления - разбойного нападения, ошибочен, поскольку при разбое оружие является орудием совершения преступления.

Необнаружение у А.В. похищенного и отпечатков его пальцев на местах происшествия не свидетельствует о его невиновности. Выводы о его виновности суд делал на основе совокупности других доказательств. Кроме того, из материалов дела видно, что виновные преступления совершали в перчатках, А.В. был задержан не во время совершения преступления, а в последующем, когда он имел реальную возможность распорядиться похищенным либо скрыть его.

Роль каждого из соучастников преступной деятельности установлена судом верно, в соответствии с имеющимися доказательствами. Размер материального ущерба также установлен судом в соответствии с имеющимися доказательствами. Ссылка А.В. на неверную оценку старинных монет из платины и золота не может быть принята во внимание, поскольку А.В. не представил их суду для производства оценки, оценка таких монет строго индивидуальна, государственных прейскурантных цен на них не существует. Их стоимость определяется соотношением спроса и предложения и в условиях рыночной экономики при отсутствии самих монет суд верно исходил из их оценки владельцем. Ссылка А.В. на то, что О.П. в судебном заседании заявлял, что монеты - фальшивые и их стоимость не превышает 100 руб., является несостоятельной. Как следует из протокола судебного заседания, О.П. таких показаний не давал. Непредставление А. документов на похищенный товар не свидетельствует ни об отсутствии хищения, ни о неверной оценке похищенного в условиях рыночных отношений.

Доводы в жалобе А.В. на то, что в судебном заседании потерпевшая указала не на него, а на К.А. как участника нападения, не соответствуют материалам дела, протоколу судебного заседания (т. 16 л.д. 241).

Ссылка в жалобе К.А., что разбойное нападение на К. 6 сентября 1999 г. было совершено на машине "Москвич-2140", а такая машина у него с июля 1997 г. находилась в нерабочем состоянии и 15 сентября 1999 г. ее купил В. в неисправном состоянии, не влияет на правильность выводов суда. Судом не признано установленным, что машина, на которой ездили виновные, принадлежала К.А. на праве собственности, кроме того, установлено, что использовалась машина "Москвич-412". Неисправность какой-либо машины в июле 1997 г. и 15 сентября 1999 г. не свидетельствует, что она была неисправна и по состоянию на 6 сентября 1999 г. Ссылка на то, что не допрошен В., несущественна, поскольку В., как указано в жалобе, приобретал машину у К.А. после происшедшего нападения и выяснение ее технического состояния на момент продажи в предмет доказывания по делу не входит. Кроме того, как следует из протокола, в судебном заседании К.А. не заявлял перед судом ходатайства о вызове и допросе в качестве дополнительного свидетеля В., а в обязанности суда сбор дополнительных доказательств не входит (т. 16 л.д. 120, 127). Также К.А. не заявлялось ходатайства о вызове и допросе в качестве дополнительных свидетелей его соседей и лиц, ремонтировавших "Москвич-2140".

Приговором суда также не признано установленным, что машина "ВАЗ-2106", на которой виновные лица ездили совершать разбой 16 сентября 1999 г., принадлежит на праве собственности К.А. Судом лишь установлено, что на ней приехал и ею управлял К.А.

Ссылка К.А. на то, что он получил водительские права лишь в январе 1998 г., не влияет на правильность выводов суда, поскольку наличие удостоверения водителя и наличие навыков управления машиной не равнозначны, а сам К.А. утверждал о наличии у него до июля 1997 г. машины "Москвич-2140".

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Ш.Г., Ч.О., К.А. и А.В. в содеянном каждым из них и верно квалифицировал их действия: Ш.Г. - по ч. 1 ст. 209; п. п. "з", "н" ч. 2 ст. 105; ч. 3 ст. 30 и п. п. "з", "н" ч. 2 ст. 105; п. п. "а", "б", "в" ч. 3 ст. 162; ч. 3 ст. 166; ч. 3 ст. 222; ч. 4 ст. 222 УК РФ; Ч.О. - по ч. 2 ст. 209; п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162; ч. 3 ст. 166; ч. 3 ст. 222; ч. 4 ст. 222; ст. 316 УК РФ; К.А. - по ч. 2 ст. 209; п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162; ч. 3 ст. 222 УК РФ; А.В. - по ч. 2 ст. 209; п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162; ч. 3 ст. 166; ч. 3 ст. 222 УК РФ по указанным в приговоре признакам.

Выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом, и надлежащим образом обоснованы, мотивированы.

Гражданские иски разрешены судом в соответствии с действующим законодательством.

Психическое состояние Ш.Г. исследовалось. Как следует из материалов дела, наследственность Ш.Г. не отягощена, он проходил службу в армии, работал машинистом, на учете у психиатра не состоял. В отношении него проводилась амбулаторная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза и эксперты пришли к выводу, что для определения психического состояния Ш.Г. достаточно амбулаторного обследования, у него установлено отсутствие хронических психических заболеваний или временных болезненных расстройств психики.

С учетом осмысленных, целенаправленных действий Ш.Г., поддержания им адекватного речевого контакта, отсутствия у него бреда, галлюцинаций, а также - данных указанной экспертизы, он обоснованно признан вменяемым и предусмотренных законом оснований для проведения в отношении него стационарной судебно-психиатрической экспертизы не имелось.

Наказание Ч.О. (за исключением неосвобождения его от наказания, назначенного по ч. 4 ст. 222 УК РФ и назначения наказания по совокупности преступлений и приговоров), Ш.Г.у (за исключением неосвобождения его от наказания, назначенного по ч. 4 ст. 222 УК РФ), К.А. и А.В. назначено судом в соответствии с требованиями закона, соразмерно содеянному каждым из них, с учетом данных об их личности, влияния назначенного наказания на их исправление и всех конкретных обстоятельств дела.

С учетом отрицания А.В. своей вины доводы жалобы о его раскаянии в содеянном явно необоснованны. (По смыслу закона, под чистосердечным раскаянием понимается такое поведение виновного, когда он не под давлением улик, а по собственной инициативе в процессе предварительного следствия и в суде (либо только в суде) полно и правдиво рассказывает обо всех обстоятельствах дела, уличает соучастников и отрицательно оценивает свои действия. По данному делу указанным требованиям поведение А.В. не соответствует). Не усматривается в его действиях и активного способствования раскрытию всех преступлений, в которых он признан виновным, изобличению других соучастников преступлений и розыску имущества, добытого преступным путем, а также - деятельного раскаяния.

То обстоятельство, что согласно показаниям потерпевшей Т.Н. (т. 10 л.д. 107), по ее просьбе, так как ей было плохо, ей разрешили взять таблетку от давления, не может расцениваться как оказание преступниками ей медицинской помощи, поскольку никто из них такую помощь ей не оказывал. Из показаний потерпевшего П.С. (т. 8 л.д. 168) видно, что когда матери жены при нападении стало плохо, ей дали "корвалол", также не является оказанием медицинской помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления (п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ) и правильно не расценено судом в качестве обстоятельства, смягчающего наказание кого-либо одного из нападавших, тем более, что ни один из осужденных по этому эпизоду не признает своего участия в этом, и, кроме того, поскольку наказание назначается не по каждому эпизоду в отдельности, а за все эпизоды разбоев, то данное обстоятельство не может расцениваться смягчающим наказание по всем множественным эпизодам разбоев.

Вместе с тем, согласно ст. 78 и ч. 2 ст. 15 УК РФ ко времени постановления приговора в отношении Ш.Г. и Ч.О. истекли сроки давности по ч. 4 ст. 222 УК РФ, в связи с чем приговор в части их осуждения по ч. 4 ст. 222 УК РФ подлежит отмене. Поскольку Ч.О. наказание по совокупности преступлений и приговоров назначалось путем частичного сложения наказаний, то оно подлежит смягчению.

За исключением вносимых изменений данное дело органами предварительного следствия - расследовано, а судом - с учетом конституционного принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон рассмотрено всесторонне, полно и объективно.

Других нарушений уголовно-процессуального законодательства (кроме тех, которые влекут указанные изменения в приговор), влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

Ссылка в жалобе А.В. на то, что согласно показаниям Г.В. из дела исчезла видеокассета, ничем не подтверждена и не соответствует материалам дела. Кроме того, приговор не обосновывается какой-либо отсутствующей кассетой с видеозаписью, вследствие чего указанная ссылка не влияет на законность и обоснованность приговора.

Довод о том, что судьей задавались допрашиваемым лицам наводящие вопросы, не соответствует протоколу судебного заседания. Также не соответствуют содержанию протокола судебного заседания доводы жалобы А.В. о несоответствии показаний С. и О.П. и их отражению в приговоре. Поданные на протокол судебного заседания замечания разрешены в установленном законом порядке.

Заявленные в судебном заседании ходатайства разрешены судом в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством.

Ссылка А.В. на то, что при произнесении последнего слова он был прерван судьей и в течение 10 минут ожидал разрешения продолжать последнее слово, не соответствует материалам дела (т. 16 л.д. 325 - 335). Кроме того, согласно ст. 297 УПК РСФСР судья имел право останавливать подсудимого, либо объявлять перерыв при незаконченном последнем слове (о том, что ему задавались вопросы при произнесении последнего слова, А.В. в жалобе не указывает).

Провозглашение приговора в отсутствие неявившегося одного из подсудимых - К. не является нарушением закона. По выходе из совещательной комнаты суд обязан провозгласить постановленный приговор, независимо от наличия в зале участников процесса.

Неознакомление осужденного Ш.Г. в очередной раз после постановления приговора с материалами предварительного следствия не является нарушением закона. С материалами предварительного следствия Ш.Г. был ознакомлен после окончания предварительного следствия (т. 12 л.д. 354 - 355, т. 14 л.д. 18), полностью с ними ознакомился еще раз в суде (т. 15 л.д. 24), исследование материалов дела в судебном заседании проводилось в его присутствии и с его участием. С судебным производством по делу он также ознакомлен. Действующий уголовно-процессуальный закон не предусматривает обязанности суда знакомить уже осужденных лиц с материалами предварительного следствия.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Новосибирского областного суда от 17 октября 2001 г. в отношении К.А. и А.В. оставить без изменения.

Тот же приговор в отношении Ш.Г. и Ч.О. в части осуждения каждого из них по ч. 4 ст. 222 УК РФ отменить и дальнейшее производство по делу в этой части прекратить на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за истечением сроков давности уголовного преследования.

Считать осужденным Ш.Г. по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 209; п. п. "з", "н" ч. 2 ст. 105; ч. 3 ст. 30 и п. п. "з", "н" ч. 2 ст. 105; п. п. "а", "б", "в" ч. 3 ст. 162; ч. 3 ст. 166 и ч. 3 ст. 222 УК РФ, к пожизненному лишению свободы с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии особого режима.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 209; п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162; ч. 3 ст. 166; ч. 3 ст. 222 УК РФ, назначить Ч.О. наказание путем частичного сложения наказаний в виде лишения свободы сроком на семнадцать лет десять месяцев с конфискацией имущества.

На основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров к назначенному по данному приговору наказанию частично присоединить неотбытое наказание по приговору Новосибирского районного суда от 31 августа 1994 г. и окончательно назначить Ч.О. наказание в виде лишения свободы сроком на восемнадцать лет четыре месяца с конфискацией имущества с отбыванием основного наказания в исправительной колонии особого режима.

В остальной части тот же приговор в отношении Ш.Г. и Ч.О. оставить без изменения, а кассационные жалобы потерпевшей Г.В., осужденных Ш.Г., Ч.О., К.А., А.В., адвокатов Портянова А.А., Торопова В.В., Киселева А.В. - оставить без удовлетворения.

 

Председательствующий

КОННОВ В.С.

 

Судьи

ГЛАЗУНОВА Л.И.

ФРОЛОВА Л.Г.

 

 




Электронная библиотека "Судебная система РФ" содержит все документы Верховного суда РФ, Конституционного суда РФ, Высшего Арбитражного суда РФ.
Бесплатный круглосуточный доступ к библиотеке, быстрый и удобный поиск.


Яндекс цитирования


© 2011 Электронная библиотека "Судебная система Российской Федерации"