ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 12 ноября 2002 года

 

Дело N 74-Г02-33

 

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

 

    председательствующего                            Кнышева В.П.,

    судей                                          Харланова А.В.,

                                                         Кебы Ю.Г.

 

рассмотрела в судебном заседании 12 ноября 2002 г. гражданское дело по кассационным жалобам Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Министерства охраны природы Республики Саха (Якутия) на решение Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 16 августа 2002 г. по заявлению прокурора Республики Саха (Якутия) о признании противоречащими федеральному законодательству отдельных положений Закона Республики Саха (Якутия) "Об особо охраняемых природных территориях Республики Саха (Якутия)" от 6 мая 1996 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Харланова А.В., заключение прокурора Генеральной прокуратуры РФ Власовой Т.А., полагавшей решение суда оставить без изменения, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

 

установила:

 

постановлением Палаты Представителей Государственного Собрания (Ил Тумэн) от 6 мая 1996 г. принят Закон Республики Саха (Якутия) "Об особо охраняемых природных территориях Республики Саха (Якутия)". 15 февраля 2001 г. в него внесены изменения.

Прокурор РС (Я) обратился в суд с заявлением о признании недействующими и не подлежащими применению отдельных положений указанного Закона по тем основаниям, что они приняты в нарушение требований федерального законодательства.

В судебном заседании прокурор Яковлева С.Н. поддержала заявление в полном объеме и полагала необходимым признать оспариваемые нормы недействующими и не подлежащими применению с момента вступления решения в законную силу.

Представитель Управления Министерства юстиции РФ по РС (Я) заявление прокурора поддержал в полном объеме.

Представители Государственного Собрания (Ил Тумэн) РС (Я) и Министерства по охране природы РС (Я) заявление прокурора признали частично. В обоснование своих возражений они пояснили, что п. 2 ст. 5 Закона РС (Я) по своему содержанию не противоречит требованиям федерального законодательства, т.к. решения об образовании особо охраняемых природных территорий республиканского значения в соответствии с ч. 2 ст. 2 Федерального закона "Об особо охраняемых природных территориях" могут приниматься соответствующими органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления. Статьи 7 и 12 Закона РС (Я) не противоречат требованиям федерального законодательства, т.к. в них установлен правовой статус отдельной категории особо охраняемой территории - национального природного парка, который не идентичен понятиям национального парка и природного парка, установленным в федеральном Законе. Установление такой категории особо охраняемой территории, по мнению представителей Государственного Собрания и Министерства природы РС (Я), соответствует требованиям ч. 2 ст. 2 Федерального закона "Об особо охраняемых природных территориях". Согласны с заявлением прокурора в части противоречия требованиям федерального законодательства п. 1 и п. 3 ст. 3, подпункта 4 пункта 1 ст. 11, п. 1 ст. 16 оспариваемого Закона РС (Я).

Решением Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 16 августа 2002 г. заявление прокурора удовлетворено.

В кассационных жалобах Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Министерства охраны природы Республики Саха (Якутия) ставится вопрос об отмене решения суда в части по мотиву его незаконности.

Проверив материалы дела в пределах доводов кассационных жалоб, обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия оснований к отмене решения суда не находит.

В п. 2 ст. 5 оспариваемого Закона РС (Я) установлен порядок образования особо охраняемых природных территорий республиканского значения, по которому такое решение принимается Правительством РС (Я) по представлению специально уполномоченного на то государственного органа РС (Я), по согласованию с улусными и городскими собраниями с учетом мнения населения в лице их органов самоуправления. Разрешая требование прокурора в этой части, суд правильно исходил из того, что по смыслу оспариваемой нормы термин "природные территории республиканского значения" совпадает с понятием "природные территории регионального значения". В соответствии с п. 7 ст. 2 Федерального закона "Об особо охраняемых природных территориях" к территориям регионального значения отнесены только природные парки. Между тем в ст. 19 названного Федерального закона установлен порядок образования природных парков, согласно которому решение принимают органы государственной власти субъектов Российской Федерации по представлению специально уполномоченных на то государственных органов Российской Федерации в области охраны окружающей природной среды по согласованию с органами местного самоуправления. Таким образом, суд правильно исходил из того, что в п. 2 ст. 5 Закона РС (Я) установлен иной порядок образования особо охраняемых территорий, исключающий компетенцию государственных органов Российской Федерации в указанной области, а значит ущемляющий ее интересы. Поэтому п. 2 ст. 5 Закона РС (Я) в указанной части подлежит признанию недействующими не подлежащим применению.

В статьях 7 и 12 Закона РС (Я) установлены порядок организации и правовой статус национальных природных парков, особенности их правового положения. Названные нормы, как обоснованно указал суд в решении, противоречат требованиям федерального законодательства по следующим основаниям.

В ч. 1 ст. 2 Федерального закона "Об особо охраняемых природных территориях" установлены категории и виды указанных территорий: государственные природные заповедники, национальные парки, природные парки и т.д. В разделах I, II и III Закона определены общие положения, особенности правового положения каждого из видов. Из анализа содержания этих разделов следует, что федеральный законодатель установил различия в правовом статусе национальных и природных парков. При этом из п. 7 ст. 2 Федерального закона следует, что территории национальных парков относятся к особо охраняемым природным территориям федерального значения, а природные парки являются особо охраняемыми территориями регионального значения. Федеральное законодательство не содержит такого вида особо охраняемых территорий, как национальный природный парк.

Содержание статей 7 и 12 Закона РС (Я), в частности по определению территории, режима пользования, свидетельствует о том, что национальные природные парки соотносимы более с правовым положением национальных парков, нежели природных парков, установленных в федеральном законодательстве. Поскольку территории национальных парков отнесены к территориям федерального значения. Республика Саха (Якутия) как субъект Российской Федерации не вправе регулировать вопросы создания, охраны и порядка их деятельности. То есть статьи 7 и 12 Закона РС (Я) приняты с превышением полномочий, предоставленных субъекту РФ, с ущемлением прав государственных органов РФ.

Доводы представителей Государственного Собрания (Ил Тумэн) РС (Я) и Министерства охраны природы РС (Я) о том, что законодательный орган в пределах полномочий, установленных ч. 2 ст. 2 Федерального закона, установил в ст. ст. 7 и 12 Закона РС (Я) иную категорию особо охраняемых природных территорий, судом исследованы и обоснованно отклонены.

Как правильно указал суд в решении, из буквального толкования ч. 1 и ч. 2 ст. 2 названного Федерального закона следует, что в ч. 1 установлены основные природные комплексы, имеющие особую либо значительную экологическую, историческую и эстетическую ценность, т.е. наиболее масштабные. В ч. 2 ст. 2 Закона соответствующим органам исполнительной власти субъектов РФ, органам местного самоуправления предоставлено право устанавливать иные категории особо охраняемых территорий, в частности городские леса, городские парки, охраняемые природные ландшафты, микрозаповедники и т.д. Из примерного перечня этих территорий и сопоставления их с перечнем, установленным в ч. 1 ст. 1 Федерального закона, следует, что эти виды особо охраняемых территорий имеют меньший масштаб. То есть в ч. 2 ст. 2 федеральный законодатель предоставил право устанавливать иные категории особо охраняемых территорий, которые по своему статусу не сопоставимы с теми, которые установлены в ч. 1 Закона. При таких обстоятельствах вывод суда о том, что доводы заинтересованных лиц о законности создания и порядка деятельности субъектом РФ национальных природных парков основаны на неправильном толковании закона, является правильным.

Судебная коллегия исходит также из того, что фактически правовой режим национальных природных парков совпадает с правовым режимом национальных парков, установленном в Федеральном законе.

В соответствии с подпунктом 18 пункта 2 статьи 11 оспариваемого Закона РС (Я) в компетенцию специально уполномоченных на то органов государственного управления особо охраняемыми территориями входит осуществление государственного и общественного контроля. В данной норме конкретно не указано, о каких специально уполномоченных органах управления: федеральных либо Республики Саха (Якутия) - идет речь.

Таким образом, указанная правовая норма носит неопределенный характер, в связи с чем у суда имелись основания для признания ее противоречащей федеральному законодательству.

Доводы кассационных жалоб об отмене решения суда в указанной части по существу сводятся к неправильному применению судом норм материального права, с чем нельзя согласиться по указанным выше основаниям.

Нарушения судом норм материального права, в том числе и тех, на которые имеется ссылка в кассационных жалобах, судом не допущено.

Руководствуясь ст. ст. 305, 311 ГПК РСФСР, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

 

определила:

 

решение Верховного Суда Республики Саха (Якутия) от 16 августа 2002 г. оставить без изменения, а кассационные жалобы Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Министерства охраны природы Республики Саха (Якутия) - без удовлетворения.