ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 16 мая 2002 г. N 67-о01-81

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в составе:

председательствующего - Разумова С.А.

судей - Русакова В.В. и Коннова В.С.

рассмотрела в судебном заседании от 16 мая 2002 года дело по кассационным жалобам осужденного Л., адвокатов Вьюн В.С., Доленко Н.П. и защитника Ф. на приговор Новосибирского областного суда от 12 сентября 2001 года, которым

Л., <...>, кореец, с незаконченным высшим образованием, обучавшийся на 4-ом курсе экономико-юридического факультета Новосибирского государственного университета, ранее не судимый, -

осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ - к шести годам лишения свободы; по п. "в" ч. 3 ст. 111 УК РФ - к пяти годам лишения свободы; по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ - к восьми годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать с Л. в пользу С.Л. в возмещение материального ущерба - 19.092 руб.; в возмещение морального вреда - 50.000 руб.

Постановлено взыскать с Л. в доход федерального бюджета в возмещение судебных издержек - 3.912 руб. 90 коп.

Л. признан виновным и осужден за убийство С.А., 1979 года рождения, на почве личных неприязненных отношений и за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью З., 1979 года рождения, совершенное лицом, ранее совершившим убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ.

Преступления совершены им 3 декабря 1999 года в г. Новосибирске при обстоятельствах, установленных приговором.

В судебном заседании подсудимый Л. виновным себя не признал.

В кассационных жалобах и дополнениях к ним:

- осужденный Л. просит отменить приговор и прекратить дальнейшее производство по делу за отсутствием в его действиях состава преступлений, ссылаясь на незаконность и необоснованность приговора; на несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела; на проведение судебного разбирательства с нарушением требований ст. 20 УПК РСФСР; на неправильную оценку доказательств. Утверждает, что он не был инициатором конфликта. Обращает внимание на то, что его действия в отношении С.А. одновременно квалифицированы как убийство и как причинение тяжкого вреда здоровью; что в судебном заседании не осматривались вещественные доказательства, а замечания на протокол судебного заседания удостоверены не в той редакции, в которой они подавались;

- адвокаты Доленко Н.П., Вьюн В.С. и защитник Ф. в защиту интересов осужденного Л. также просят отменить приговор и прекратить дальнейшее производство по делу, ссылаясь на те же доводы, что и осужденный Л. в своей жалобе и дополнениях к ней. Кроме того, Доленко, Вьюн и Ф. полагают, что Л. находился в состоянии необходимой обороны; что постановление судьи от 4 октября 2001 года не соответствует требованиям закона; что материалы дела в отношении Ш. неверно были выделены в отдельное производство. Обращают внимание на то, что прокурор Шляева при кассационном рассмотрении дела 10 мая 2001 года просила переквалифицировать действия Л. с ч. 1 ст. 105 на ч. 1 ст. 108 УК РФ, что по их мнению, являлось отказом от поддержания обвинения и препятствовало при повторном рассмотрении дела квалифицировать те же действия Л. ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Коннова В.С., объяснения адвокатов Доленко Н.П., Вьюн В.С. и защитника Ф., поддержавших свои жалобы по изложенным в них основаниям; заключение прокурора Костюченко В.В. об оставлении приговора в отношении Л. без изменения, проверив материалы дела и обсудив доводы кассационных жалоб и дополнений к ним, судебная коллегия находит приговор в отношении Л. подлежащим изменению по следующим основаниям:

Виновность Л. в убийстве С.А. и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью З. подтверждается совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре.

Так, подсудимый Л. в судебном заседании пояснял, что когда он и Ш. возвращались ночью с покупками из магазина, он услышал грубый окрик с требованием дать закурить. Оглянувшись, он метрах в 15 увидел силуэты двух людей, которым ответил, что сигарет нет, а Ш. сообщил, что они не курят. Однако их вновь окликнули, тон голоса был грубым, наглым, в нем чувствовалась агрессия. Обернувшись, он увидел, что к ранее увиденным им двоим людям подбегают еще двое, которые все пошли в их направлении. Поскольку обращение к ним было грубым и считая, что парни обиделись из-за того, что им не дали сигарет, он полагал, что парни не отстанут от них и будут их преследовать, поэтому решил объясниться с парнями. Передав Ш. находившиеся у него бутылки с пивом, он пошел навстречу парням, а подойдя к ним, он попытался мягче объяснить им, что у них нет сигарет. Однако парни стали кричать, что он врет, а затем - нецензурно оскорблять его. Оскорбления слегка задели его и он более повышенным тоном вновь сообщил, что он не курит. Кто-то нанес ему сильный удар по лицу и его стали избивать. При избиении он достал из кармана нож и дальнейших обстоятельств не помнит в связи с нанесением ему сильного удара в висок.

Кроме того, в ходе предварительного следствия Л. не отрицал применения им ножа, причинения им смерти С.А. и пояснял, что помнит, как кто-то пытался вырвать у него нож, хватая нож за лезвие.

Суд обоснованно признал достоверными показания Л. лишь в части, соответствующей другим доказательствам.

Потерпевший З. пояснял, что он и С.А. намеревались провожать Т. и Х. и первыми вышли из общежития и шли по тропинке. На углу общежития он увидел двух парней, как впоследствии узнал - Л. и Ш. Затем он услышал чей-то окрик и увидел, что Л. и С.А. пошли навстречу друг другу, а Ш. остался стоять. Он, полагая, что С.А. встретил знакомого (Л.) и пошел метров на 6 - 7 дальше С.А. Затем, оглянувшись, он увидел, что Л. держал С.А. левой рукой за плечо, а правой - наносил ему удары в корпус. С.А. при этом стоял, согнувшись вперед. Рядом с ними он больше никого не видел. Тогда он подбежал к ним, двумя руками оттолкнул Л. в грудь и С.А. стал оседать и упал. Он склонился над С.А., чтобы выяснить, что случилось, а Л. находился за его спиной. В это время он получил удар в левое бедро, в спину справа, в плечо правой руки. Удары ему наносились сзади, по его мнению, Л. От ударов он упал, больше ему ударов не наносили, он подполз к С.А., увидел кровь на одежде С.А. и вместе с подбежавшим Т. пытался оттащить С.А. в безопасное место и скрыться сам, опасаясь возможного дальнейшего посягательства. Поскольку его самочувствие ухудшалось, он ушел в общежитие N 3 за помощью.

Как пояснял потерпевший Х., С.А. и З. пошли, чтобы проводить его и Т. и первыми из общежития вышли С.А. и З. Когда из общежития вышел он, то увидел на углу здания стоявших лицом друг к другу Л. и С.А. и недалеко от них стоявшего З., Т. подошел к С.А. и спросил, что случилось. Он расслышал лишь слова С.А. - "сигареты" и "наезд". По тону разговора С.А. и Л. он понял, что разговор носит недружелюбный характер. Когда он находился в 2 - 3 м от Л., С.А. и Т., то увидел, что Т. пошел от них. В это время на углу общежития он увидел еще одного парня с бутылками в руках, как впоследствии узнал - Ш. Когда после этого он вновь повернулся к Л. и С.А., то увидел, как С.А. ударил Л. рукой в лицо. Затем он заметил, что Ш. стал бутылки ставить на землю, а потом, посмотрев в сторону С.А., увидел в поднятой руке Л. нож. Л. угрожающе говорил: "Вы что, пацаны?" Поскольку Л. стоял спиной к нему и закрывал С.А., он не видел нанесение ударов Л. С.А., но видел, что З. пошел к С.А., а С.А. стал падать. Он подошел к лежавшему на земле С.А., увидел перед собой Л. с ножом в руках, которым размахивал, пытался нанести ему удары. Он схватил рукой за лезвие ножа, применил к Л. силу и в момент падения его и Л. нанес Л. сильный удар в голову, отчего тот потерял сознание. Затем он увидел находившихся около С.А. З. и Т.

Свидетель Т. пояснял в судебном заседании, что, выйдя из общежития, он увидел стоявших С.А. и парня в меховой шапке, как он считает - Л. В 3 - 4 метрах от них стоял З. Он подошел к С.А. и спросил, в чем дело. С.А. ответил что-то невнятное про сигарету, употребил слово "наезд". Он понял, что между С.А. и Л. происходит недружелюбный разговор.

Как следует из показаний свидетеля Ш., когда он и Л. шли из магазина в общежитие с покупками, их грубо окликнули: "Эй, пацаны, дайте закурить". Л. ответил, что сигарет нет, а он сообщил, что они не курят и они пошли дальше. Однако их вновь грубо, агрессивно окликнули: "Эй вы, пацаны, с вами разговаривают, поговорим". Они остановились и увидели силуэты двух человек, шедших в их сторону. Л. отдал покупки ему и сказал, чтобы он подождал его, а он (Л.) пойдет и скажет, что они не курят, иначе от них "не отвяжутся". Л. пошел к парням. Он нагнулся и стал ставить бутылки на землю, а затем увидел, что Л. бьют.

Как установлено приговором, С.А. обратился к шедшим Л. и Ш. с просьбой дать ему закурить. Те отказали ему, сообщив об отсутствии у них сигарет и что они не курят. С.А. не поверил их объяснениям и повторил свою просьбу. Л., считая, что С.А. агрессивно настроен против него и Ш., а потому не позволит им спокойно продолжить движение, с целью разобраться с С.А. по поводу его назойливого обращения к ним с требованием дать сигарету, пошел навстречу С.А. и подойдя, стал выяснять отношения с С.А. по поводу его обращения к нему с требованием дать закурить. Во время выяснения отношений с Л., С.А. в нецензурной форме высказался о национальной принадлежности Л. и нанес ему удар рукой в лицо. В ответ Л. достал имевшийся у него нож и с целью убийства нанес С.А. 8 ударов ножом в область груди и живота.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы видно, что при происшедшем С.А. находился в средней степени алкогольного опьянения (в его крови содержалось 2,46 промилле алкоголя). На его теле имелись семь проникающих колото-резаных ранений:

- 2 - груди с повреждением сердца;

- 1 - груди с повреждением правого легкого;

- 1 - груди слева без повреждения внутренних органов;

- 1 - груди (в область левой подмышки) с повреждением левого

легкого;

- 2 - живота без повреждения внутренних органов;

и одно непроникающее ранение поясничной области слева (на левом боку).

Как следует из акта судебной психолого-психиатрической экспертизы, при происшедшем Л. обнаруживал реакцию эмоционального возбуждения, обусловленную экстремальной ситуацией агрессии на него. На его поведение повлияло наличие как его личностных особенностей (стенического активного типа реагирования, развитого чувства собственного достоинства, потребности в самоутверждении, впечатлительности, развитого воображения), так и наличие активных агрессивных действий со стороны потерпевшего.

Таким образом, как следует из материалов дела, инициатором возникшего конфликта был находившийся в состоянии алкогольного опьянения С.А., назойливо пристававший к Л. и Ш. с требованием дать ему закурить. Когда к нему подошел Л., полагавший, что С.А. при таком его поведении не даст им спокойно уйти, и пытался довести до сведения С.А., что они не курят и сигарет у них нет, С.А. нанес ему оскорбление и применил к нему физическое насилие, нанеся удар кулаком в лицо, в ответ на что Л. ударами имевшегося у него ножа убил его.

Как видно из приговора, судом не обсуждался вопрос о нахождении Л. в состоянии физиологического аффекта.

При таких обстоятельствах, с учетом противоправных действий С.А. и наступившей у Л. реакцией эмоционального возбуждения, обусловленной экстремальной ситуацией агрессии на него и его личностными особенностями, судебная коллегия приходит к выводу, что Л. находился в состоянии физиологического аффекта при убийстве С.А. Об этом же свидетельствуют как то обстоятельство, что Л. не помнит своих действий по убийству С.А., так и беспорядочное (в различные части тела) нанесение Л. ударов ножом С.А.

Указания в акте экспертизы на то, что имела место угроза жизни Л., а степень эмоционального возбуждения не достигла аффективной выраженности, не имеют юридического значения и не влияют на оценку действий Л. судебной коллегией, поскольку решение указанных вопросов является компетенцией судебно-следственных, а не экспертных органов.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает необходимым переквалифицировать действия Л. с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 107 УК РФ.

Ссылка в жалобах на невозможность квалификации судом при новом рассмотрении дела действий Л. в отношении С.А. по ч. 1 ст. 105 УК РФ в связи с отказом прокурора Шляевой от обвинения и ее просьбой о переквалификации действий Л. в этой части на ч. 1 ст. 108 УК РФ при кассационном рассмотрении дела 10 мая 2001 года - несостоятельна, поскольку при кассационном рассмотрении дела обвинения не имеется (имеется приговор), в силу чего от него невозможно отказаться, и, кроме того, прокурор - кассатор не является государственным обвинителем, не поддерживает обвинение либо отказывается от него, а дает свое заключение по имеющемуся приговору суда.

Судом проверялись показания Л. и свидетеля Ш. об обстоятельствах происшедшего и им дана в приговоре надлежащая оценка в совокупности с другими доказательствами. Ссылка Л. на то, что Ш. не сообщал об его (Л.) избиении четырьмя лицами, является несостоятельной. В судебном заседании 26 апреля - 31 мая 2000 г. свидетель Ш. пояснял, что когда он поднял голову, то увидел, "как Л. бьют более 3 человек и к ним еще приближаются два человека" (более трех человек, означает - 4 и более людей) (л.д. 137 т. 2). В заявлении прокурору Ш. указывал, что он увидел, "что четыре человека уже избивают Витю" (Л.) - л.д. 143 т. 1.

Судом проверялись доводы о нахождении Л. в состоянии необходимой обороны (ее превышения), крайней необходимости, но эти доводы оказались несостоятельными и правильно отвергнуты судом в приговоре с приведением соответствующих мотивов принятого решения. Ссылки в жалобах на отсутствие в приговоре вывода о том, что Л. не находился в состоянии необходимой обороны либо ее превышения, являются несостоятельными и противоречат содержанию приговора (л.д. 220 т. 3).

Судом правильно установлено, что после нанесения одного удара Л. (который не представлял угрозы его жизни) С.А. не наносил и не пытался нанести ему удары, то есть окончил нападение, а Л. в ответ на этот удар достал нож и ударами ножа убил его. Указанные обстоятельства подтверждают правильность выводов суда об отсутствии у Л. необходимой обороны от С.А. либо ее превышения.

Справка приемного покоя ЦКБ СО РАН о телесных повреждениях Л. не влияет на правильность оценки акта судебно-медицинской экспертизы в отношении Л. и на оценку его действий, поскольку установление характера телесных повреждений согласно ст. 79 УПК РСФСР является компетенцией не врача приемного покоя больницы, а судебно-медицинского эксперта. Кроме того, как следует из акта судебно-медицинской экспертизы, эксперту предоставлялись медицинские документы, справка из ЦКБ СО РАН от 3 декабря 1999 года, эти документы исследовались экспертом и учитывались при даче им заключения (л.д. 196 т. 1).

Приведенными в приговоре доказательствами также подтверждается нанесение ранений З. Л. Причастность других, кроме Л., лиц к причинению ранений С.А. и З. из материалов дела не усматривается.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что у З. три раны имелись:

- колото-резаное ранение в нижней трети по задней поверхности левого бедра, причинившее вред здоровью средней тяжести;

- в средней трети задней поверхности левого плеча, причинившее легкий вред здоровью;

- а также колото-резаное ранение под лопаткой в правой половине грудной клетки, являвшееся опасным для жизни и причинившее тяжкий вред здоровью.

Ссылки на то, что З. были причинены 4 ранения, несостоятельны, поскольку, как видно из акта экспертизы, в связи с наличием у З. проникающего в плевральную полость колото-резаного ранения под лопаткой ему производилось дренирование плевральной полости в 7-м межреберье справа по Бюлау, отчего у него впоследствии и образовался шрам. Проведение дренирования работниками медицинского учреждения не может являться основанием для признания телесного повреждения от дренирования причиненным в результате преступных действий. Кроме того, поскольку Л. признан виновным в нанесении трех ударов ножом З., постановка в жалобах в его защиту вопроса о нанесении З. четырех ранений не соответствует требованиям закона и не может являться основанием для увеличения объема виновности Л.

Из протокола осмотра вещественных доказательств - куртки и рубашки З. и заключения медико-криминалистической экспертизы (т. 1 л.д. 138 и 168) также видно, что на куртке и рубашке имелись по три сквозных щелевидных повреждения на спинке и ткань куртки и рубашки в области повреждений была пропитана высохшим буро-коричневым веществом, похожим на кровь.

При таких данных судом правильно установлено, что З. были причинены три ножевых ранения.

Ссылки на то, что в акте судебно-медицинской экспертизы конкретно не указано лезвие ножа в качестве орудия повреждений, не препятствовало суду признать таким орудием лезвие ножа на основе других доказательств. Так, в акте судебно-медицинской экспертизы указано, что ранения З. причинены воздействием острого предмета, обладающего колюще-режущими свойствами. (Для признания лезвия ножа острым предметом с колюще-режущими свойствами специальных познаний не требуется, данное обстоятельство очевидно). Из заключения медико-криминалистической экспертизы видно, что повреждения на куртке и рубашке З. образованы, вероятно, действием одного плоского колюще-режущего орудия, каким мог быть клинок. (Характеристики этого клинка, указанные в акте экспертизы по исследованию одежды З., и в акте экспертизы по исследованию одежды и кожного лоскута с трупа С.А. - идентичны, что, наряду с другими доказательствами, позволило суду прийти к правильному выводу об одном и том же орудии причинения ранений С.А. и З.).

Необходимости в истребовании судом медицинских документов из хирургического отделения больницы, истории болезни и амбулаторной карты З., а также в допросе судебно-медицинского эксперта О., при таких данных, не имелось. Также не имелось необходимости в истребовании у З. куртки для ее осмотра, поскольку она осматривалась в ходе предварительного следствия и протокол ее осмотра исследовался в суде, а после происшедшего она длительное время находилась у самого З. (происшедшее имело 3 декабря 1999 года).

Ссылка на производство выемки одежды З. в больнице с нарушением требований закона, поскольку протокол выемки не подписан представителем больницы и самим З., несостоятельна. Как следует из протокола, выемка одежды производилась не у самого З., а из медицинского учреждения, поэтому присутствие при выемке раненого и находившегося (согласно акта экспертизы) после анестезии в средней степени тяжести З. не вызывалось необходимостью и не требовалось согласно ст. 169 УПК РСФСР. При выемке представитель ЦКБ - дежурная медсестра приемного покоя - присутствовала. Понятыми протокол выемки подписан. Как следует из жалоб, в них не оспаривается, что фактически была произведена выемка одежды именно З.

Нанесение Л. удара ножом с достаточной силой, о чем свидетельствует проникающий характер ранения, в область жизненно важных органов человека - под правую лопатку З. и фактическое причинение ему тяжкого вреда здоровью, как правильно пришел к выводу суд, свидетельствует о наличии у Л. умысла на причинение З. тяжкого вреда здоровью.

Поскольку Л. совершал в отношении С.А. преступные действия, в связи с чем З. оттолкнул его от С.А., а Л. нанес ему со стороны спины три удара ножом, то эти действия З. в отношении Л. были правомерными и Л. не мог находиться при нанесении ударов ножом З. в состоянии необходимой обороны (ее превышения) или физиологического аффекта.

Виновность Л. подтверждается и другими, имеющимися в деле, приведенными в приговоре, доказательствами.

Ссылка на то, что при нанесении множественных ударов ножом без ограничителя у Л. должны были образоваться порезы на руках, несостоятельна, не подтверждена никакими доказательствами и является предположением, а не обоснованным фактом. Нанесение ударов ножом не влечет в обязательном порядке образование порезов руки у лица, наносившего удары.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и дав правильную оценку доказательствам, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Л. в умышленном причинении З. тяжкого вреда здоровью, однако в связи с переквалификацией действий Л. по эпизоду убийства С.А. с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 107 УК РФ и осуждением Л. по эпизоду с З. по п. "в" ч. 3 ст. 111 УК РФ лишь по признаку причинения тяжкого вреда здоровью лицом, ранее совершившим умышленное убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ, действия Л. подлежат переквалификации с п. "в" ч. 3 ст. 111 УК РФ на ч. 1 ст. 111 УК РФ.

Ссылки в жалобах на то, что не проводилась судебно-биологическая экспертиза по крови Ш. и одежде С.А. и З. и в судебном заседании не исследовались вещественные доказательства (часть которых была уничтожена до судебного заседания), не влияют на законность и обоснованность приговора, поскольку в соответствии со ст. 123 Конституции РФ судопроизводство проводится на основе состязательности сторон. Органами предварительного следствия представлены суду доказательства, которые, по их мнению, подтверждали виновность Л. в предъявленном обвинении.

Эти доказательства исследованы в судебном заседании, и судом им дана оценка. Судом в приговоре не приводилось в обоснование вины Л. доказательств, которых не имелось по делу.

Обращение Ш. после совершения Л. указанных преступных действий за помощью к охраннику магазина не влияют на оценку тех действий, которые были до этого совершены Л., и не свидетельствует, что до обращения за такой помощью Л. находился в состоянии необходимой обороны.

Ссылки на то, что от двух ударов у Л. не могло образоваться то количество телесных повреждений, которое имелось, не только не обоснованы доказательствами, но приведены и без учета того, что З. отталкивал Л. от С.А., отчего Л. падал и, следовательно, также мог получить телесные повреждения.

Ссылка в жалобе Ф. на то, что согласно показаний свидетеля С. Х. порезал руку до происшедшего с Л., является несостоятельной, противоречит материалам дела, в том числе, показаниям свидетелей С., К., Ч.

При назначении Л. наказания судебная коллегия учитывает характер и степень общественной опасности совершенных им преступлений, данные о его личности, влияние назначенного наказания на его исправление и все конкретные обстоятельства дела.

При этом судебная коллегия учитывает, в том числе, личностные особенности Л., его положительные характеристики. Молодой возраст Л. и совершение им преступлений впервые судебная коллегия учитывает в качестве обстоятельств, смягчающих его наказание.

Гражданский иск о возмещении С.Л. материального ущерба и взыскание судебных издержек разрешены судом в соответствии с действующим доказательством.

В связи с изменением квалификации действий по убийству С.А. размер взысканной суммы в возмещение морального вреда подлежит снижению.

Каких-либо существенных противоречий в показаниях З., Х. и Т., относящихся к совершению Л. действий, в которых он признан виновным, и влияющих на выводы о виновности Л., не имеется. Ссылка на то, что не устранены противоречия в показаниях допрошенных лиц, не основана на законе, который не предусматривает устранения противоречий. Доказательства по делу исследованы в судебном заседании и оценка им дана. Дословное воспроизведение в приговоре показаний допрошенных лиц закон не предусматривает, смысл их показаний, имеющих доказательственное значение, в приговоре приведен верно.

Как следует из приговора, Л. не признан виновным в совершении преступных действий в отношении Х. и Т., поэтому ссылка на отсутствие в материалах дела первоначальных актов судебно-медицинских экспертиз не влияет на законность и обоснованность приговора. Поскольку, как правильно установлено судом, Л. не применял насилие в отношении лиц, которые, по его показаниям напали на Ш. и избивали его, то действия Л. в отношении С.А. и З. не могут быть расценены как направленные на защиту Ш., поэтому выделение в отдельное производство материалов дела в отношении Ш. не влияет на оценку действий Л. и не является нарушением закона.

Как следует из материалов дела, суд ошибочно сослался на показания свидетеля С., в обоснование вывода о совершении Л. убийства С.А. на почве возникших неприязненных отношений, хотя в дальнейшем вместо С. суд в приговоре привел показания свидетеля С. (С. по делу не допрашивался).

При таких данных ссылка суда на свидетеля С. является опиской и подлежит исключению из приговора.

За исключением вносимых изменений данное дело рассмотрено с учетом конституционного принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон всесторонне, полно и объективно, а выводы суда, изложенные в приговоре, соответствуют имеющимся доказательствам, правильно оцененным судом, и надлежащим образом обоснованы, мотивированы.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, как об этом ставится вопрос в жалобах, не усматривается.

Судом обоснованно снимались вопросы, которые как видно из протокола, являлись повторными либо наводящими. Поданные на протокол судебного заседания замечания разрешены в установленном законом порядке.

При этом не противоречит требованиям закона изменение редакции замечаний судьей в случае частичного их удовлетворения.

Указание в приговоре на листе 18 о квалификации действий Л. по п. "в" ч. 3 ст. 111 УК РФ по эпизоду в отношении С.А. является явной опиской в части фамилии потерпевшего, поскольку, как в описательной части приговора указано, что тяжкий вред здоровью причинен З., так и в предшествующей этому указанию части (мотивировочной) приговора приводится анализ действий Л. в отношении З. и указывается о квалификации его действий в отношении З. органами предварительного следствия.

При таких данных судьей обоснованно вынесено дополнительное постановление от 4 октября 2001 года об устранении описки. Необходимости вызова в судебное заседание всех участников процесса для устранения допущенной описки не имелось, что не противоречит требования ст. 369 УПК РСФСР.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 332, 339 УПК РСФСР, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Новосибирского областного суда от 12 сентября 2001 года в отношении Л. изменить.

Переквалифицировать его действия с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 107 УК РФ, по которой назначить Л. наказание в виде лишения свободы сроком на два года.

Переквалифицировать действия Л. с п. "в" ч. 3 ст. 111 УК РФ на ч. 1 ст. 111 УК РФ, по которой назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на два года шесть месяцев.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 107 и ч. 1 ст. 111 УК РФ, окончательное наказание назначить Л. путем частичного сложения наказаний в виде лишения свободы сроком на три года.

На основании п. 1 Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" освободить Л. от назначенного ему наказания и из-под стражи.

Снизить сумму, взысканную с Л. в пользу С.Л. в счет возмещения морального вреда, до 10000 рублей.

Из описательной части приговора исключить ссылку на показания свидетеля С. в обоснование вывода о совершении Л. убийства С.А. на почве возникших неприязненных отношений.

В остальной части тот же приговор в отношении Л. оставить без изменения, а кассационные жалобы без удовлетворения.

 

Председательствующий

РАЗУМОВ С.А.

 

Судьи

РУСАКОВ В.В.

КОННОВ В.С.