ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 4 января 2002 г. N 36-О01-17

 

Председательствующий: Перов А.Е.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Каримова М.А.,

судей: Пелевина Н.П. и Истоминой Г.Н.

рассмотрела в судебном заседании от 4 января 2002 г. дело по частному протесту государственного обвинителя Аболина Ю.Г. на определение Смоленского областного суда от 14 ноября 2001 года, которым уголовное дело по обвинению

Е., <..>, русского, со средним образованием, ранее не судимого, -

в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 209 ч. 1, 162 ч. 3 п. п. "а", "б", 126 ч. 3 п. "а", 163 ч. 3 п. "а", 158 ч. 3 п. "а", 105 ч. 2 п. п. "ж", "з", "к", 162 ч. 3 п. п. "а", "б", "в", 325 ч. 1, 209 ч. 2, 222 ч. 3, 223 ч. 3, 158 ч. 3 п. "а" УК РФ;

П., <..>, русского, с неполным средним образованием, ранее не судимого, -

в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 209 ч. 1, 162 ч. 3 п. п. "а", "б", 126 ч. 3 п. "а", 163 ч. 3 п. "а", 158 ч. 3 п. "а", 105 ч. 2 п. п. "з", "к", 162 ч. 3 п. п. "а", "б", "в", 325 ч. 1, 209 ч. 2, 222 ч. 3, 223 ч. 3, 158 ч. 3 п. "а" УК РФ;

Б.А.А., <..>, русского, со средним образованием, ранее судимого 26 февраля 1996 года по ст. 218 ч. 1 УК РСФСР к 3 годам лишения свободы, -

в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 158 ч. 3 п. "а", 222 ч. 3, 161 ч. 2 п. п. "а", "б", "в", "г", "д" УК РФ;

С., <..>, русской, со средним специальным образованием, ранее не судимой, -

в совершении преступления, предусмотренного ст. 162 ч. 3 п. п. "б", "в" УК РФ;

Г.С., <..>, азербайджанца, с неполным средним образованием, ранее судимого 20 августа 1998 года по ст. 158 ч. 2 п. п. "а", "б", "в", "г" УК РФ, -

в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 158 ч. 2 п. п. "а", "б", "в", "г", 161 ч. 2 п. п. "а", "б", "в", "г", "д" УК РФ;

К., <..>, азербайджанца, со средним образованием, ранее не судимого, -

в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 158 ч. 2 п. п. "а", "в", "г", 161 ч. 2 п. п. "а", "б", "в", "г" УК РФ;

Б.С.Т., <..>, русского, со средним образованием, ранее не судимого, -

в совершении преступления, предусмотренного ст. 158 ч. 3 п. п. "а", "б" УК РФ;

М., <..>, русского, со средним образованием, ранее не судимый, -

в совершении преступления, предусмотренного ст. 158 ч. 3 п. "а" УК РФ; направлено прокурору Смоленской области для производства дополнительного расследования.

Заслушав доклад судьи Пелевина Н.П. прокурора Ерохина И.И., поддержавшего протест по изложенным в нем основаниям и полагавшего определение суда отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение ввиду необоснованности выводов суда о существенном нарушении на следствии процессуальных прав К. и Г.С., судебная коллегия

 

установила:

 

органами предварительного следствия Е. и П. обвиняются в создании банды, руководстве ею, участии в банде и совершаемых ею нападениях, в незаконном приобретении, ношении, передаче и хранении, а также перевозке оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, совершенных неоднократно организованной группой; в незаконном изготовлении оружия, похищении официальных документов вымогательстве, совершении разбойных нападений и кражах чужого имущества совместно с Г.С., Б.А.А. и М.;

Б.А.А. обвиняется в совершении совместно с Г.С. и К. грабежа и незаконном обороте оружия организованной группой, а С. - в совершении разбойного нападения организованной группой лиц, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

Направляя дело на дополнительное расследование, суд в определении указал, что было нарушено право обвиняемого Г.С. на защиту, поскольку фактически его принудили отказаться от адвоката, а сам он не мог надлежащим образом осуществить свою защиту.

Кроме того, Г.С. плохо понимает русский язык и заявлял ходатайства об обеспечении его адвокатом и переводчиком, однако ему был предоставлен в качестве переводчика брат жены, который в силу родственных отношений и некомпетентности не мог участвовать в деле в качестве переводчика, в связи с чем Г.С. был вынужден отказаться от него и фактически не был обеспечен переводчиком.

При производстве ряда следственных действий с участием Г.С. не выяснялось его мнение о необходимости участия защитника.

Кроме того, в деле отсутствуют материалы проверки доводов Г.С. о применении к нему недозволенных методов ведения следствия.

Таким образом, отказ Г.С. от защиты был вынужденным, и было нарушено их право на защиту, в том числе, и в связи с непредоставлением ему переводчика.

Данные нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными.

В частном протесте постановлен вопрос об отмене определения суда и направлении дела на новое судебное рассмотрение. В обоснование протеста указано, что Г.С. были разъяснены его процессуальные права, и он отказался от услуг переводчика ввиду знания русского языка. Тот факт, что в качестве переводчика ему был предоставлен брат его жены, не свидетельствует о нарушении его прав, так как переводчик Г. участия в деле не принимал, отвода ему не заявлялось. Отказ Г.С. от переводчика был вызван тем, что вообще не нуждался в его услугах ввиду владения русским языком.

Право Г.С. на защиту было соблюдено в полном объеме.

Необоснованный довод Г.С. в судебном заседании о применении к нему на следствии недозволенных методов судом не исследовался и не проверялся, хотя такие материалы в прокуратуре имеются.

При таких обстоятельствах выводы суда о необходимости направления дела на дополнительное расследование являются необоснованными.

В возражении на протест подсудимый Б.С.Т. считает его необоснованным и просит оставить без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы частного протеста, судебная коллегия находит его обоснованным и подлежащим удовлетворению.

Доводы суда о нарушении органами предварительного следствия права на защиту Г.С. при его допросах 30 ноября, 6 декабря 1999 года, 21 сентября, 16 октября 2000 года не соответствуют материалам дела, из которых усматривается, что в каждом случае ему полностью разъяснялись его конституционные и процессуальные права с предоставлением возможности их реальной реализации, о чем в протоколах следственных действий собственноручно удостоверено Г.С.

Вывод суда о нарушении его права на защиту сделан лишь на основании заявления подсудимого в подготовительной части судебного разбирательства, не подтвержденного никакими объективными данными.

Указывая в определении на применение к Г.С. недозволенных методов ведения предварительного следствия, суд также исходил из его заявления в подготовительной части судебного заседания, при этом его заявление судом не проверялось, соответствующие материалы проверки из прокуратуры не запрашивались, хотя в протесте указано на наличие таких материалов в прокуратуре.

Вместе с тем, суд не учел, что даже в случае достоверного установления указанных выше нарушений уголовно-процессуального закона и процессуальных прав обвиняемого, данное обстоятельство не является основанием для направления дела на дополнительное расследование, а может лишь свидетельствовать согласно ст. 69 УПК РСФСР о допустимости или недопустимости доказательств на основании оценки их судом.

Нельзя признать обоснованными и доводы суда в той части, что обвиняемые Г.С. и К. нуждались в услугах переводчика ввиду плохого знания ими русского языка, но были вынуждены отказаться от услуг переводчика под воздействием органов предварительного расследования.

Такой вывод не подтверждается объективно материалами предварительного следствия и основан только на заявлениях подсудимых в подготовительной части судебного заседания, без их надлежащей проверки и оценки судом, с соблюдением принципа состязательности участников процесса.

Как видно из материалов дела, на предварительном следствии 16 августа 2000 года после разъяснения К. его процессуальных прав обвиняемого он заявил, что не считает обязательным предоставление ему переводчика, поскольку в достаточной степени обладает знанием русского языка, может говорить по-русски и читать тексты на русском языке, а не понимает лишь сложных текстов.

При предъявлении К. 21 декабря 2000 года обвинения с участием адвоката он добровольно отказался от услуг переводчика, о чем имеется запись в протоколе (т. 9 л.д. 145 - 146), и попросил предоставить ему обвинительное заключение на русском языке.

Обвиняемый Г.С. при разъяснении ему процессуальных прав 21 сентября 2000 года заявил ходатайство о предоставлении ему переводчика, однако при предъявлении обвинения 26 декабря 2000 года в окончательном его варианте добровольно и без указания каких-либо причин отказался от услуг переводчика, ввиду владения им русским языком в достаточной степени и отсутствия необходимости пользоваться услугами переводчика.

Поскольку согласно ст. 17 УПК РСФСР давать показания на родном языке ввиду плохого знания русского языка является правом, а не обязанностью обвиняемых, и их отказ от услуг переводчика не был вынужденным, данное обстоятельство не свидетельствует о их нарушении права на защиту.

Кроме того, постановлением судьи от 13 апреля 2001 года дело направлялось на дополнительное расследование по этим же основаниям, и данное постановление было отменено в кассационном порядке, а поэтому согласно ст. 352 УПК РСФСР суд не имел права при вторичном направлении дела на дополнительное расследование ссылаться на те же основания, без приведения новых доводов.

Ввиду изложенного и руководствуясь ст. ст. 332, 339 УПК РСФСР, судебная коллегия

 

определила:

 

определение Смоленского областного суда от 14 ноября 2001 года в отношении Е., П., Б.А.А., С., Г.С., К., Б.С.Т. и М. отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд.

 

Председательствующий

М.А.КАРИМОВ

 

Судьи

Н.П.ПЕЛЕВИН

Г.Н.ИСТОМИНА