ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 19 декабря 2001 г. N 20-О01-97

 

Председательствующий: Пашаев К.А.

 

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего - Похил А.И.

судей - Сергеева А.И. и Магомедова М.М.

рассмотрела в судебном заседании от 19 декабря 2001 года дело по кассационному протесту государственного обвинителя Меджидова С.Д. на приговор Верховного Суда Республики Дагестан от 11 октября 2001 года, которым

О., родившийся 18 февраля 1974 года, не судимый, -

оправдан по ст. ст. 105 ч. 2 п. "л" и 222 ч. 1 УК РФ за недоказанностью его участия в совершении преступлений.

Заслушав доклад судьи Магомедова М.М., выступление прокурора Аверкиевой В.А., полагавшей, что приговор является законным и обоснованным, судебная коллегия

 

установила:

 

органами предварительного следствия О. было предъявлено обвинение в том, что он 8 мая 2001 года примерно в 10 часов, на почве кровной мести, выстрелом из пистолета "ИЖ-79", которое он незаконно приобрел, хранил и носил при себе, совершил умышленное причинение смерти М.

Судом О. оправдан за недоказанностью совершения им этих преступлений.

В кассационном протесте ставится вопрос об отмене приговора и направлении дела на новое судебное рассмотрение. В обоснование такой просьбы в протесте указывается, что доказательства на предварительном следствии получены с соблюдением требований УПК РСФСР, а они подтверждают вину О. в совершении предъявленных ему в обвинение преступлений. Поэтому суд не вправе был признавать эти доказательства недопустимыми в связи с чем просит приговор отменить.

В возражениях на кассационные протест О. и его адвокат Нурбагомедов Н.К. просят протест оставить без удовлетворения, как необоснованный.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного протеста и возражений на него, судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным.

Выводы суда о недоказанности участия О. в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 105 ч. 2 п. "л" и 222 ч. 1 УК РФ являются правильными и основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах подробно и правильно изложенных в приговоре.

Так, в обоснование предъявленного О. обвинения в незаконном приобретении, хранении и ношении пистолета "ИЖ-79", выстрелом из которого на почве кровной мести 8 мая 2001 года убил М., органы предварительного следствия в обвинительном заключении сослались: на явку с повинной О.; протокол прочесывания и обнаружения пистолета; показания лиц, принимавших явку с повинной и участвовавших при поиске пистолета; заключения судебно-медицинской и криминалистической экспертиз о том, что пуля, в результате ранения которой наступила смерть М. выстрелена из пистолета обнаруженного при прочесывании местности.

Однако, как установил суд и это обстоятельство вытекает из материалов дела, часть доказательств, на которые сослались органы следствия в обоснование вины О., получены с нарушением требований уголовно-процессуального закона, в связи с чем не имеют юридической силы, а другие подтверждают лишь факт убийства М.

Так О. как на предварительном следствии, так и в судебном заседании виновным себя не признал и показал, что убийство потерпевшего не совершал. С 6 по 8 мая 2001 года до 15 часов он находился у себя дома в г. Махачкале и в Акушинский район, где было совершено убийство потерпевшего он не выезжал.

8 мая 2001 года около 15 часов работниками милиции Г. и другими он был задержан и доставлен в Акушинское РОВД, где был помещен в ИВС.

10 мая его доставили в ИВС Ленинского района г. Махачкалы и поместили в камеру N 6, напротив камеры N 10, где содержалась его мать, где работники милиции стали его избивать и угрожая, что мать поместят в камеру с мужчинами, требовали признания в убийстве М.

15 мая работники милиции перевезли его в ИВС г. Каспийска, лишив свидания со своим адвокатом, где продолжили избиение требуя, чтобы он сознался в совершении убийства.

18 мая работник милиции Г. и следователь И. доставили его в ИВС Акушинского района, откуда отвели в кабинет начальника милиции, где вновь стали избивать его и обещали освободить мать, если он признается в совершении убийства, ради матери он согласился дать угодные работникам милиции показания. После этого начальник милиции А. и работник милиции Г. вывезли его на дорогу Акуша-Леваши и показали место, куда он якобы бросил пистолет после совершенного убийства. Он должен был это место показать следователю прокуратуры на следующий день. Он согласился и в РОВД под диктовку П. написал явку с повинной, от которой отказался в тот же день при допросе его следователем И., объяснив причины дачи такой явки, узнав от последнего, что его мать освобождена из-под стражи.

Как видно из материалов дела О. фактически был задержан 8 мая и доставлен в Акушинский РОВД, где протокол о его задержании составлен лишь 9 мая. На следующий день О. и его мать были помещены в ИВС Ленинского РОВД г. Махачкалы соответственно в 6 и 10 камеры, где содержались до 15 мая, а затем О. был перевезен в ИВС г. Каспийска, после в Акушинский РОВД.

Как усматривается из заявления О.Ш., отца О., ордера адвоката, 14 мая с адвокатом Нурбагомедовым Н.К. было заключено соглашение на ведение дела в отношении О. и в этот же день отец оправданного обратился с заявлением, чтобы адвоката Нурбагомедова Н.К. допустили к осуществлению защиты его сына. Однако, защитник к участию в деле допущен не был и не участвовал при получении от О. явки с повинной.

Мать О. из-под стражи освобождена 18 мая.

При освидетельствовании О. 19 мая у него обнаружены кровоподтек в височной области, ссадина в области голени, которые были причинены за 1 - 5 суток до освидетельствования. Имеются симптомы характерные для легкого сотрясения мозга.

Работники милиции Г., А. не отрицают, что беседовали с О. без следователя, вывозили его на место происшествия без составления протокола и без следователя.

Как видно из материалов дела протокол прочесывания и обнаружения пистолета, также составлен работником милиции Г., а не следователем И., в производстве которого находилось дело в отношении О.

Кроме того, из показаний свидетелей А.Б. и М.Г., указанных в качестве понятых в протоколе обнаружения пистолета, следует они не присутствовали при обнаружении пистолета, их остановили работники милиции показали в пакете пистолет с глушителем, объяснив, что его нашли на обочине дороги и попросили расписаться в протоколе, что они и сделали. При этом пояснили, что А.Б. находился в нетрезвом состоянии.

Указанные обстоятельства подтвердил и работник милиции С.

Кроме того, согласно протокола осмотра трупа потерпевшего, пуля из его головы извлечена в ТМО Акушинского района, изъята и упакована в конверт, который скреплен печатью прокуратуры Акушинского района и удостоверен подписями следователя и понятых.

Однако, из показаний следователя И., понятых М.Г. и А.Б., эксперта А.Л. видно, что пуля извлечена не в ТМО, а дома у потерпевшего и на исследование представлена в конверте, но без подписей понятых.

При изложенных обстоятельствах суд обоснованно пришел к выводу, что явка с повинной О., протокол прочесывания и обнаружения пистолета, протокол изъятия пули получены с нарушением требований уголовно-процессуального закона и не имеют юридической силы.

Поскольку заключение криминалистической экспертизы проведено по пистолету и пуле изъятых с нарушением закона, она также обоснованно признана не имеющей юридической силы.

Что касается заключения судебно-медицинской экспертизы, то оно подтверждает, лишь факт убийства потерпевшего М., но не вину О. в совершении этого убийства.

Кроме того, алиби О. о том, что он с 6 мая до его задержания находился в г. Махачкале подтверждается показаниями свидетелей А.А., Ш., А.Д., Г.Б., Г.Д., Н., С.А., К., С.Л., К.М. и М.

При изложенных обстоятельствах суд обоснованно пришел к выводу о недоказанности вины О. в совершении предъявленных ему в обвинение преступлений и оправдал по ст. ст. 105 ч. 2 п. "л" и 222 ч. 1 УК РФ.

Оснований для отмены приговора не имеется. Руководствуясь ст. ст. 332 и 339 УПК РСФСР, судебная коллегия

 

определила:

 

приговор Верховного Суда Республики Дагестан от 11 октября 2001 года в отношении О. оставить без изменения, а протест - без удовлетворения.