ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 29 августа 1997 года
(извлечение)
7 декабря 1995 г. Ц. купил у С.В. за 40
млн. рублей трехкомнатную квартиру в доме по ул. Ринчино
в г. Улан-Удэ с условием, что тот освободит жилое помещение в конце апреля 1996
г.
25 апреля 1996 г. С.В. был убит.
Проживающие в названной квартире С.О. (сын С.В.) с женой С. и их
несовершеннолетним ребенком отказались освобождать квартиру, в связи с чем Ц. обратился в суд с иском к С.О. и С. об
истребовании данной квартиры из их незаконного владения. М. - бабушка и опекун
второго сына С.В. - Ивана (несовершеннолетнего), которому по договору
приватизации принадлежала половина квартиры, предъявила к Ц. встречный иск о
признании сделки купли-продажи квартиры недействительной, ссылаясь на
следующее. При стечении трудных обстоятельств, сложившихся после смерти жены в
октябре 1995 г., С.В. был вынужден продать квартиру по явно заниженной цене в
связи с угрозой его жизни и жизни его сына. Более того, по мнению М., эта
сделка является фиктивной, поскольку деньги за квартиру С.В. не получал и в
результате этой сделки ее внук Иван незаконно лишен права на жилое помещение.
Решением Октябрьского районного суда
Республики Бурятия (оставленным без изменения судебной коллегией по гражданским
делам и президиумом Верховного суда Республики Бурятия) иск Ц. удовлетворен, а
встречный иск М. оставлен без удовлетворения.
Заместитель Генерального прокурора РФ в
протесте поставил вопрос об отмене судебных постановлений как вынесенных с
нарушением норм материального и процессуального права.
Судебная коллегия по гражданским делам
Верховного Суда РФ 29 августа 1997 г. протест удовлетворила, указав следующее.
Разрешая спор, суд первой инстанции признал установленным факт продажи 7
декабря 1995 г. за 40 млн. рублей С.В. принадлежавшей ему и его
несовершеннолетнему сыну Ивану квартиры Ц. Согласие органа опеки и попечительства
на заключение договора купли-продажи было получено, договор нотариально
оформлен.
Отказ во встречном иске суд мотивировал
тем, что при совершении сделки установленные законом требования соблюдены, а
доказательства фиктивности сделки М. не представлены. Однако данные выводы суда
ошибочны.
В судебном
заседании представители органа опеки и попечительства подтвердили факт
получения С.В. согласия органов опеки и попечительства на отчуждение
принадлежащей ему и его сыну квартиры, так как он заверил их в том, что для
него с сыном будет приобретена квартира по ул. Лимонова, поближе к месту
проживания его матери М. Между тем, оценивая это обстоятельство как решающее
при рассмотрении вопроса
о законности сделки, в результате которой несовершеннолетний сын С.В. был
фактически лишен своей части квартиры и не получил за это никакой денежной или
имущественной компенсации, суд не учел, что само по себе наличие согласия
органа опеки и попечительства на совершение сделки по отчуждению имущества
малолетнего ребенка не является достаточным подтверждением законности
совершенной сделки.
В соответствии со ст. ст. 28, 37 ГК РФ
разрешение органа опеки и попечительства должно быть получено перед совершением
сделки с целью обеспечить соблюдение законных имущественных прав малолетнего
ребенка, в связи с чем именно реальное соблюдение этих
прав - критерий оценки действительности сделки.
При рассмотрении
дела суд не предложил истцу представить доказательства, свидетельствующие о
том, что в результате совершенной между Ц. и С.В. сделки законные права С.И.,
1983 года рождения, соблюдены, а именно, что каким-либо образом часть
полученных от продажи квартиры средств была депонирована на счет ребенка в
кредитном учреждении или израсходована в его интересах, например, для приобретения
для него другого жилья. При
отсутствии таких доказательств сделка по отчуждению
спорной квартиры не могла быть признана судом соответствующей закону.
М. правомерно поставила в суде вопрос о
проверке законности этой сделки, заявила требование о применении последствий
ничтожности сделки, не соответствующей закону и совершенной с целью, противной
основам правопорядка и нравственности (ст. ст. 168, 169 ГК РФ). Однако суд эти
требования по существу не рассмотрел.
В ходе судебного разбирательства истец
предложил для несовершеннолетнего С.И. однокомнатную квартиру. Данное
обстоятельство не может рассматриваться иначе как признание Ц. наличия у него
невыполненного перед С.И. обязательства, что при его утверждении о полном
расчете за купленную у его отца квартиру явно противоречит правовому
обоснованию заявленного им иска. Причина этого противоречия судом не выяснена.
Более того, из текста решения и последующих судебных постановлений не ясно,
почему суд посчитал С.И. обязанным переселиться в ту
однокомнатную квартиру, от которой он отказался в ходе судебного
разбирательства и на которую никакого юридически оформленного права он не
приобрел. Кроме того, суд не принял во внимание и не
рассмотрел по существу доводы М. о том, что сделка была совершена С.В. в связи
с угрозой жизни его самого и членов его семьи, на крайне невыгодных для него
условиях, поскольку действительная продажная цена квартиры в декабре 1995 г.
была не ниже 100 млн. рублей. Эти доводы были перечислены в исковом
заявлении М., повторялись во всех судебных заседаниях и в соответствии со ст.
179 ГК РФ являлись самостоятельными основаниями заявленного иска.
Отсутствие в решении суда оценки
указанных доводов свидетельствует о необоснованном ограничении судом оснований
заявленных М. требований и о неправильном определении круга юридически значимых
для дела обстоятельств.
Вывод суда об отсутствии достоверных
доказательств неполучения С.В. денег за проданную квартиру противоречит
материалам дела, в которых нет его расписки в получении от Ц. 40 млн. рублей. В
соответствии со ст. 50 ГПК РСФСР доказательства передачи этой денежной суммы
С.В. должен был представить суду Ц. Как видно из объяснений его представителя,
деньги С.В. передавались доверенным лицом Ц. - Ю. без свидетелей и без расписки
в их получении.
Согласно договору купли-продажи спорной
квартиры деньги за квартиру продавцы получают до его заключения, отметки же о
реальном исполнении этого условия договора сторонами нет.
Как пояснил суду Ю., деньги С.В. были
нужны для расчета за полученный при осуществлении предпринимательской
деятельности товар. Однако этот факт, а также имеющиеся в материалах данные о
том, что перед убийством С.В. подвергался преследованиям, пыткам и избиениям,
суд оставил без внимания.
Удовлетворяя требование истца о выселении
из спорной квартиры С.О., С. и их ребенка без предоставления другого жилого
помещения, суд в нарушение требования ст. 90 ЖК РСФСР не указал в обоснование
решения конкретной нормы материального права.
Кроме того, суд не
учел доводы С.О. (имеющие существенное значение для правильного разрешения
возникшего спора) о том, что он был включен в ордер на спорную квартиру,
длительное время проживал там с родителями и братом, выбыл из нее временно в
связи с обучением в техникуме и службой в армии и вновь поселился туда после
смерти матери.
В протоколе
судебного заседания от 6 декабря 1996 г. содержится запись о том, что суд
обозревает имеющиеся в деле: адресный листок убытия, свидетельство о смерти,
объяснение нотариуса П., справку о приватизации квартиры, карточки, прописки,
накладную из ТОО "Рубин", договор приватизации, справку из БТИ на
С.В., справку органа опеки и попечительства для нотариальной конторы, договор
от 10 апреля 1996 г. В описи
материалов дела эти документы не указаны и в деле отсутствуют, что не позволяет
считать доводы суда, основанные на правовой оценке этих документов,
правильными.
При указанных обстоятельствах судебные
постановления подлежат отмене.